Он остановился у кровати и какое-то время молча взирал на меня. Ривкин с умиленным видом ретировался в сторону.
— Здравствуй, Джонни, — сказал толстяк.
Голос у него был тихий и вкрадчивый.
Я не разжимал губ. Просто не в силах был вымолвить ни слова. Мне казалось, все происходит в каком-то кошмарном сне.
— А он весьма неплохо выглядит, — продолжал толстяк, улыбаясь Ривкину. — Боже мой, Джонни, как ты меня напугал. Я тебя искал повсюду. Как ты себя чувствуешь?
— Я вас не знаю, — ответил я скрипучим голосом. — Уходите!
— Ну, ну, мой мальчик, спокойно! — тихо сказал Ривкин. — Пусть он с вами побеседует. Вы же хотите поскорее выздороветь, не так ли? Нам надо постараться заставить ваш рассудок правильно функционировать.
— А я говорю, мне этот тип не знаком!
Толстяк положил букет роз на столик в изголовье кровати.
— Тебя сильно контузило, Джонни, — сказал он. — Но доктор думает, я смогу тебе помочь.
Этот тип вызывал у меня чувство страха. Несмотря па улыбку, в его взгляде было что-то леденящее.
— Мне нечего вам сказать.
— Ну, ну, Джонни, попытаемся вспомнить прошлое. Неужели ты забыл Джинни?
Неужели это не кончится никогда? Я вцепился руками в простыню.
— Не понимаю, о ком вы говорите! Не желаю вас видеть!
— Ты не помнишь Джинни? Девушку, на которой хотел жениться? — Он повернулся к Ривкину и пожал плечами. — Просто в голове не укладывается.
Я смотрел на него, не шевелясь.
— Мне пора идти, — решил Ривкин. — Не расстраивайтесь, мой мальчик. Все в конце концов образуется, надо только немного постараться.
Мне хотелось сказать ему, чтобы он не уходил. Мне хотелось сказать ему, чтобы он очистил палату от этой жуткой кучи мяса, но язык словно прилип. Ривкин ушел, качая головой.
После его ухода наступило долгое молчание. Толстяк тихонько сопел, глядя на меня змеиным взором, жирные губы по-прежнему изображали улыбку.
— Вы тоже уходите, — сказал я.
А он подошел ближе и сел на стул.
— Ты знаешь, как этого типа прозвали в полиции? — спросил он. — Лиса Ривкин. А ведь он тебя купил этими словами «мой мальчик, мой мальчик!». Пари держу, ты и впрямь поверил, будто он вовсю старается тебе помочь? Ну так нет. Он только добивается, чтобы ты проникся к нему доверием, и когда он будет уверен, что ты размяк и ослабил защиту, то обвинит в убийстве и постарается сделать так, чтобы все сошлось. Не будь меня, ты сейчас сидел бы в тюрьме. Ривкину не хватает только одного — мотива преступления. А я мог бы ему в этом помочь. Но я ничего не сказал, потому что имею к тебе предложение.
— Не желаю слушать! — ответил я. — Уходите отсюда!