Случаев этого рода гораздо чаще, чем многие думают, и, может быть, в деревне еще чаще, чем в городе.
Как такие пороки разрастаются и распространяются, рассказывает нам Ferriani[101], которому удалось расспросить девять мальчиков, в возрасте между 8 и 12 годами, о том, как они дошли до онанизма. Первый мальчик научился этому от некоего К, второй мальчик от первого, третий от четвертого, четвертый тоже от первого, пятый от второго, шестой от третьего, седьмой от четвертого, восьмой от шестого, девятый от второго. Я сам сравнительно недавно имел случай изучить такую эпидемию, где речь шла не о мастурбации, а о взаимных половых прикосновениях между мальчиками и девочками. Роль первого совратителя играл пятилетний мальчик, которого, в свою очередь, просветила насчет половой жизни семилетняя девочка, сопровождавшая свои объяснения замечанием, что глупо думать, будто аист приносит детей. Тогда же последовали нечистые соприкосновения, а затем были взаимно совращены целый ряд мальчиков.
Вопросы половой жизни детей должны иметь большое значение и для юристов. Я, правда, не думаю, что можно рассматривать, как это делает В. Ferriani, рано пробудившуюся половую жизнь, как общую причину преступности. Исключение составляют специальные, еще подлежащие разрешению вопросы. Но детская половая жизнь важна в другом смысле. В половых преступлениях, жертвами которых становятся малолетние, и которые в последнее время так часто делаются достоянием суда, чрезвычайно большую роль играют свидетельские показания самих детей. Юрист, часто не имеющий никакого представления о том, как распространены между детьми половые проступки и как богата их половая фантазия, может считать своих малолетних свидетелей невинными и неопытными в половой жизни, и относиться, исходя из этого, с тем или иным доверием к их показаниям. Судья был бы гораздо осторожнее и недоверчивее, если бы он знал, как сильно уже работает фантазия у таких детей, не говоря уже о том, что многие из них в раннем детстве успели входить в те или иные половые сношения. Нередко случается, что судья с полным доверием относится к рассказу самого ребёнка о том, как над ним был совершен половой акт, и эту веру в правдивость показаний ребёнка мотивируют: «возможно ли, чтобы ребёнок мог приписывать такие вещи обвиняемому, если бы они на самом деле не произошли? Неопытное бедное дитя о таких вещах не имеет еще никакого представления, и он должен был все это пережить, чтобы он мог так живо и подробно рассказать о совершенном насилии. Как же ему не верить?». Такая логика шатка и сомнительна для тех, кто серьезно занимался изучением половой жизни детей. Но эта логика также и вредна, так как она часто приводит к судебным ошибкам. В качестве эксперта я участвовал в различнейших судебных процессах этого рода, в которых, я до сих пор в этом уверен, судьи невинно осудили обвиняемых, и именно потому, что они не были знакомы с половой жизнью детей, и в особенности с их половой психологией.