С машиной и припасами она как-нибудь протянет. Кажется, гитарист был с ней согласен — мелодия набрала темп и страсть. Музыка напомнила Наиме, что в ее новом автомобиле, ждавшем у входа на ярмарку, она будет не одна.
Теперь слова мало что значили, и, обнаружив его рядом с будкой, где когда-то торговали хворостом, Наима заговорила не сразу. Завернувшись в спальник, спиной к стене, мужчина лежал под вывеской, обещавшей разные вкусняшки. Она стояла на другой стороне дороги рядом с кольцами, которые набрасывали на штырь, и разглядывала незнакомца.
Первая неожиданность: он носил маску. Странно.
Из-за грязи и волос маска казалась приросшей к лицу. Светло-коричневая кожа, темная прядь жидких волос, худоба под стать ее. Выше на фут, что давало ему преимущество в драке. Рука скользнула в заветный карман рюкзака. Наима осторожно сжала оружие, но руку не вытащила.
— Гитару не трожь, а больше у меня ничего нет, — бросил он сердито. — Бери то, за чем пришла, и вали отсюда.
— Думаешь, я тащилась за тобой три дня, чтобы ограбить?
— А мне все равно.
Наима сдернула с головы капюшон. В Бейкерсфилде она побрила голову, чтобы отбить желание у случайного насильника. Волос на голове почти не осталось, но черты лица были очевидно женскими. Ей показалось, всего на миг, что его глаза блеснули.
— Я Наима, — сказала она.
Незнакомец перебирал гитарные струны.
— Держись от меня подальше.
— У тебя иммунитет.
Придурок. Она не сказала этого вслух, но тон был недобрым.
Он перестал играть.
— С чего это вдруг?
— А с того. Просто потому, что ты до сих пор жив.
Он равнодушно перебирал струны.
— Хочешь, расскажу, как все было? Вся твоя семья заболела и умерла, даже те, с кем ты общался каждый день, а тебе хоть бы что.
— Я был осторожен.
— Хочешь сказать, что выжил, потому что самый умный?
— Этого я не говорил, — буркнул он. — Просто был очень осторожен.
— Ни до чего не дотрагивался? Не дышал?
— Точно. Привык даже к этой штуке. — Он вытянул правую руку, и только сейчас Наима заметила на ней тонкую грязную перчатку.
— Ни стола, ни оконной рамы, ни листка бумаги?
— Стараюсь.
— Но так не может продолжаться вечно!
— До сих пор мне везло.
— Чушь, — фыркнула она.
К обиде и боли добавилась злость. Кто бы мог подумать, что случайный незнакомец способен так разбередить старые раны или что эти раны все еще свежи.
— Ты живешь в страхе. Как те японские солдаты во время Второй мировой, которые не знали, что война закончилась.
— А ты решила, что все позади? Еще и года не прошло.
— Почему бы и нет. Посмотри, как ненадолго хватило Штатов.
Он отвел глаза. С тех пор случилось много всего, но Лондон стал первым доказательством, что китайский трехдневный грипп не просто косил людей, но повергал мир в пучину войны. В Америке вирус не проявлялся целых два дня после того, как вспыхнул Лондон: последние дни тревоги о том, что казалось таким далеким, тревоги за людей, до которых тебе нет дела. По телевизору они могли наблюдать, как разворачивались события. Нация в огне, а после начались дожди.