Иногда Матобе приходилось повышать голос: его забота о подчиненных должна была укреплять моральный дух команды. Для него члены организации являлись не более чем пешками, которых предстояло использовать в игре. Миссией этих пешек было эффективное выполнение своих обязанностей, однако сами они не должны были понимать своей роли в происходящем.
— Ах да, господин Матоба! Что вы хотите, чтобы я сделала с телом? Утром вернутся остальные исследователи. — Хатсуне, молодая симпатичная девушка, устало стянула маску. Поглаживая лезвие стилета, она, казалось, была недовольна, что не сумела сделать большего.
— К счастью, мы с вами находимся на экспериментальном объекте четвертого уровня защиты, — подумав, ответил Матоба, усаживаясь в кресле покойного Никайдо. — Никто не обнаружит тело, если мы сожжем его вместе с зараженными лабораторными животными. Сделаем вид, будто профессор Никайдо отправился в небольшую командировку.
На столе перед L стояли две башни. Одна состояла из всевозможных сладостей: данго, ёкана[9], мандзю[10] и конфет, уложенных в соответствии со сторогими эстетическими принципами детектива. Печенья-панды из коробки «Panda`s march» образовывали верхушку конструкции. Другая башня была сложена из сотовых телефонов, с нацарапанными на них именами политиков, директоров агентств разведки, религиозных лидеров и прочих боссов, занимающих высокие посты в обществе.
— Видите человека, покидающего церковь? — спросил L, глядя на монитор, — он маньяк, убивающий священнослужителей. Вероятность этого составляет восемьдесят шесть процентов. Если он преступник, то мы найдём «сувениры», которые он оставлял на память обо всех своих жертвах, в склепе под церковью.
— …Что касается просьбы DSGE о расследовании убийства принцессы Джоан, я могу доказать, что авария не была несчастным случаем, — сказал он уже в другой телефон.
— …Я обнаружил скрытые счета на Каймановых островах, посмотрите на депозите запись о получении выкупа. Дата, время и сумма совпадают. Счёт принадлежит…
Вытаскивая двумя пальцами все новые и новые мобильники из быстро уменьшающейся башни на столе, L уделял каждому разговору всего несколько минут, иногда переходя на беглый итальянский, французский или английский. Он работал над нераскрытыми делами, подобранными Ватари еще до его смерти.
Не забывая постепенно уничтожать и конфетную башню, L бросал решённые дела вместе с телефонами в мусорное ведро с пометкой СДЕЛАНО.
— Вы их выкидываете? — удивлению Суруги не было предела. Он стоял рядом в фартуке, пока L играючи раскрывал одно дело за другим. Не смотря на то, что прошло уже два дня с момента его прибытия в штаб-квартиру, Суруга пока исполнял незавидную роль уборщика-официанта.