Нет, Владимир действовал артистически. Он ухитрялся доставать планы помещений и проникал в хранилище через систему вентиляции или канализации, использовал соседние здания, делал подкоп или дыру в стене. Владимир был на редкость хладнокровен и патологически жесток. Человека, оказавшегося на его пути, он спокойно убивал. На момент когда Капитонова наконец-то взяли, на нем висело двенадцать трупов — девять гражданских лиц и трое сотрудников МВД. Никто, включая самого Владимира, не сомневался, что он получит пожизненный срок: в его случае все было ясно до суда.
Следователи понимали, что под началом у грабителя и убийцы была целая банда, минимум трое. Один устраивался в облюбованный банк на работу и аккуратно разведывал ситуацию изнутри, другой служил шофером, увозил Владимира с добычей.
Капитонова попытались расколоть, но он молчал. Следователи давили на него, требовали, меняли гнев на милость и взывали к разуму арестованного, говоря: «Есть шанс избежать пожизненного заключения. Мы понимаем, что не ты всех убил. Ты стрелял из обычного пистолета, а у твоего напарника странное оружие — из него вылетала игла и вонзалась прямиком в сердце человека. Милиционеры были убиты именно так. Расскажи о подельниках, получишь шанс выйти на свободу».
Может, на кого обещание вдохнуть на пороге старости вольного воздуха и могло подействовать, но Капитонов не был наивным простачком, понимал: убийство девяти человек ему с рук не сойдет. А еще следователям очень хотелось найти драгоценности и деньги, которые украл Владимир. На руках у преступника скопилась астрономическая сумма.
Увы, ни одному из профессионалов, ломавших Капитонова, не удалось ничего узнать. Родители Владимира умерли, жены он не имел, детей тоже. Напугать его репрессиями по отношению к близким людям было невозможно, а на самого себя Капитонову, похоже, было плевать. На скамье подсудимых грабитель сидел в одиночестве, приговор выслушал спокойно, в камере вел себя прилично, правил не нарушал и безо всяких эксцессов прибыл на остров.
За тридцать шесть месяцев заключения Капитонов ни разу не устроил истерики. Местная охрана отлично знает: любой преступник, даже самый жестокий отморозок, проходит после приговора несколько стадий. Сначала человек полон злобы, он не до конца осознает, что ему более никогда не выйти на свободу. Потом он знакомится с местными порядками и, как правило, бывает шокирован. Но рано или поздно до любого доползает простая истина: все, это конец. Зэк вроде как погребен заживо. Теперь его удел — жить в крохотной комнатенке с железной кроватью, табуреткой и подобием стола, ходить по коридорам в полусогнутой позе, в наручниках и кандалах, и не видеть никого, кроме охранников. Понедельник, вторник, среда… январь, апрель, сентябрь. Дни и месяцы никак не будут отличаться друг от друга, событий, приятных или плохих, не случится. Это навсегда.