— Не знаю, — застонала Олеся, — я в блинчик от страха раскаталась и шмыгнула.
— У человека от стресняка открываются супервозможности, — заявила Юля, спрыгивая с подоконника, — кажется, я рулонку сломала.
— Занесите стоимость урона в наш счет, — велел Геннадий Петрович откуда-то из-под потолка.
Я задрала голову. Доктор невозмутимо восседал на здоровенном буфете. Вот вам еще одно необъяснимое обстоятельство. Ни стула, ни табуретки, ни лестницы около огромного дубового буфета нет, стенки гладко отполированы, дверцы стеклянные. Как Комаров очутился почти под потолком?
— У моего приятеля Вени была такса, — неожиданно сказал Никита, наконец-то вылезший из-под стола. — Один раз дома случился потоп, трубу разорвало, воды по пояс нахлестало. Пока аварийка по пробкам тащилась, Веня таксу искал, нырял и по полу руками шарил. В конце концов он понял: утонул пес. Расстроился до слез. Вдруг слышит повизгивание сверху. Поднимает голову. Ба! Собачка висит на люстре! Вцепилась лапками в плафон и раскачивается, раскачивается, раскачивается. Ну как коротколапый такс оказался на высоте трех метров? Может, он, как Исинбаева, мастер прыжков с шестом?
— Люстра! — заголосила Олеся. — Она на полу!
Я посмотрела в сторону гостиной. У камина на полу, прижавшись друг к другу, сидели Аня и Маша. Кузьма Сергеевич, целый, невредимый и, похоже, не слишком напуганный, кружил вокруг громоздившегося в центре зала светильника.
— Надо же, не разбилась! — восхитился новобрачный.
— Люстра из пластика, — пояснила Белка.
— Выглядит очень дорогой, хрустальной, — пискнула Маша.
— Это имитация, — стараясь унять дрожь в коленях, ответила я.
— Похоже, у вас тут все, как в кино, — шепнул Бурундуков, навалившись мне на спину, — ненастоящее.
Дыхание противного мужика коснулось моей щеки, меня передернуло, словно я наступила на таракана.
— Убирать мне теперь до ночи! — расстроилась Олеся. — Посуда побита! Стулья перевернуты!
— Я тебе помогу, — неожиданно предложила Юля, потом, вспомнив про роль подростка, взглянула на «отца»: — Можно, папочка?
— Конечно, солнышко, — снисходительно кивнул Геннадий Петрович, — ты у меня умница, хорошая девочка!
— Семен! — закричала Белка. — Семен!
Но «собаку Баскервилей» как ветром сдуло.
— Он мимо меня словно обезумевший паровоз пролетел, — сказал Иван.
Я оглянулась и в арке, которая ведет к лестнице, увидела режиссера. В правой руке тот держал небольшую видеокамеру. От негодования я вспотела. Вот теперь мне стопроцентно ясно, кто придумал фокус с гризли. Режиссера не было с нами во время обеда. Иван пропустил трапезу, потому что наряжался в костюм медведя. Больше просто некому было устроить это представление, все сидели у стола. Напугав нас, Ванечка сбросил маскарадный наряд и сейчас снимает беспорядок в доме и перекошенные лица присутствующих.