– Садись, Петрович. Посиди со мной. Успокойся.
– Я спокоен, тащ лейтнант. Еще как спокоен, мля. Я вот завтра не буду спокоен. Или послезавтра. Когда бой. И когда Берлин возьмем, тоже уже не буду спокоен. А щас ничего…
Сейчас Николай вспоминал этот маленький эпизод спокойно, а вот вчера его как-то накрыло. Не мог уснуть полночи, ворочался на своей койке, слушая дыхание людей, лежащих в нескольких метрах от него. Грудь нехорошо давило. И проснулся, чувствуя себя паршиво. Чай был горьким, каша пресной, встающей комом в горле. Через несколько часов работы стало полегче. Все вокруг было привычное, нормальное. Вокруг были свои. Нехорошее давящее предчувствие не отпускало, но приглушилось. Ну да, комвзвода наверняка не просто так спросил про готовность. Если наступление не началось сегодня, то оно начнется завтра или послезавтра. Опять работа, опять кровь на полу машины и на ладонях, и дергающееся тело под руками и коленями, и не попасть зажимом в брызгающийся кровью сосуд, а тротилом и кровью пахнет так сильно, что сразу плывет голова. Не сегодня завтра. Еще день на подготовку. Поход по ротам, проверить санинструкторов, помочь им. Передать им очередные сформированные укладки. Может быть, повезет снова увидеть своих ребят. Все трое пережили бои начала ноября, молодцы. Арсений отделался царапиной, плевал он на такое после прошлого своего раза. Костю хорошо приложило о землю, и он был весь в ссадинах и синяках, но это и все. Везение и опыт, разумеется. Вику, в числе десятка других рядовых и сержантов их батальона, представили к «Георгию», обалдеть. Никто из них еще в глаза такой награды не видел. Будет Петрова как эта, как ее… Дурова, что ли. Кавалерист-девица, которая то в казаках служила, то в гусарах, то в уланах. Надо с ней Олю познакомить, они похожи…
– Товарищ лейтенант…
Николай уже и сам почувствовал. Онемев лицом, присел, дотронулся рукой до заледеневшей земли.
– Танки.
Ни одна самоходка так не трясет землю, ни одна БМП, ни даже целое их стадо. Тоже бронированные, тоже на гусеницах, а не так. Земля будто дрожит от страха сама по себе, вес танка тут кажется не таким важным.
– Сзади справа.
Они были уже не одни, кто почувствовал: из палатки выбежали все остальные. Когда танки вынырнули из устья лесной дороги, сразу двое засвистели: лихо, по-футбольному. Обалдуи молодые.
– Наши, – не нужно сказал Филимонов, первый из его санитаров. Хотя почему не нужно – вон та же Антонова стоит, вцепившись в свой автомат. Не знает, то ли бежать уже прочь, то ли со всеми в атаку. – Наши, Оль. Ты что, не видишь? Не трясись так, ты чего?