— Полагаете? — она просияла. — Конечно, а то я тут… Он же собрал бумаги и выехал, только не в своем экипаже, вот я и переживала. В кабинете до сих пор беспорядок.
— Конечно-конечно. — где же у нас такие интересные женщины, которые без бумаг не принимают?
* * *
К ночи от Ольги пришла коротенькая записочка с просьбой отправить графа домой, если вдруг заедет.
С утра мы в дверях Усадьбы столкнулись с Тюхтяевым.
— Какими судьбами, Ксения Александровна? — просиял он всеми щетинками.
— Я не застала вчера Николая Владимировича, а очень хотела увидеть. Полагаю, что даже в Министерстве внутренних дел совещания не длятся трое суток.
В лице чиновника появилась озабоченность.
— Странно, я сам читал его записку, что он останется дома.
Синхронно повернулись к тяжелым резным дверям, переглянулись и статский советник пропустил меня вперед.
— Их Сиятельства сегодня не принимают. — отчеканил лакей.
— Любезный, это же я. — ошарашенно уставилась на всегда приветливого слугу.
— Не велено принимать никого.
Это что-то новенькое. Чума у них тут или эпидемия самого ядреного сифилиса?
— Хорошо, а в дамскую комнату я могу попасть? И горничную позови. — и двинулась не глядя вперед. Еще год назад не умела так, а сейчас ношу себя по волнам классового неравенства.
Сусанна опустив глаза стояла передо мной в тесной уборной.
— Милочка, у меня чулок сбился. Помоги.
Девушка удивленно бросила взгляд на идеально натянутый шелк, приняла монетку, и шепотом ответила на немой вопрос.
— Их Сиятельство не возвращался, Ее Сиятельство заперлись у себя.
Гордо проследовала мимо лакея, оперлась на локоть Тюхтяева и покинула враз переставший быть гостеприимным бело-желтый дом.
Уже становилось жутковато. Предчувствия большой беды пока не было, но и легкости на душе тоже. И страшное, холодящее чувство одиночества.
— Михаил Борисович, — я нежно уставилась в два замерзших торфяных озера. — а не прогуляться ли нам?
— Что-то произошло? — озабочено переспросил он, когда отказавшись от извозчика мы двинулись в долгий пеший путь. Пять километров вдоль набережной Фонтанки.
— Не знаю пока, Михаил Борисович. — Я покосилась на задумчиво-серое небо. — Вы не спешите?
— Всегда к Вашим услугам.
Вот интересно, это простая галантность, или все же что-то там в июне такое было? Иногда меня даже задевает эта ситуация — с графом он обсудил аж целое предложение, а со мной дальше невнятного флирта не двинулся. Я, конечно, понимаю, что здесь не приняты стремительные романы и знакомство наутро после секса — дурной тон, а уж мои отношения с Фохтом как-то на эталон вовсе не тянут, но недосказанность иногда напрягает. Может уже разочаровался в перспективах, и мы сможем просто дружить без дополнительных обременений? Мне таких отношений тут не хватает, но не спрашивать же его в лоб.