— Полагаю, что мое дальнейшее пребывание здесь неуместно.
Вон оно как!
— И куда же Вы собрались? В этот кладбищенский предбанник? Вас еще резать и резать, нужен присмотр, лекарства, чистота, тепло. — я всхлипнула. — Почему Вы так со мной?
Он опустил взгляд.
— Вам больно.
— Да! — взвилась я и почувствовала палец на губах.
— Все спят, не нужно их беспокоить.
Он присел напротив.
— Не переживайте обо мне. Теперь у Вас есть семья, зачем Вам старый больной покойник?
— Не больной, просто еще не долеченный. — всхлипнула я. — И вовсе не старый.
— Ксения, в каком году Вы родились? — это он вообще зачем?
— В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом. — а ведь едва не назвала восемьсот семьдесят второй по привычке.
— Сто тридцать девять лет разницы? — шепотом воскликнул он. — А я-то переживал насчет двадцати трех.
Рассмеялся, и вскоре к этому присоединилась я. Почти как раньше, только отдает безнадегой.
— Пообещайте, что не уйдете пока мы Вас лечим. — я многое могу выдержать, Господи, но не отнимай все сразу.
Молчит.
— Я могу снова попросить. — ведь сработало же шесть недель назад.
Опять молчит.
И даже когда я стою перед ним совершенного голая, все равно молчит.
— А может Вы бросите меня с завтрашнего дня?
* * *
Утренний завтрак проходил в волшебной обстановке: я была удивительно безмятежна и довольна жизнью — за ночь глаза вернулись к обычному состоянию и лицо более не напоминало подушку, Тюхтяев непроницаемо поглощал омлет, прочая родня переглядывалась, но берегла хрупкий мир.
— Как съездили? — поинтересовалась я у мамы и Хакаса.
— Там, конечно, работы полно, дом заброшен, но природа хорошая. — защебетала мама, радостная от перемены темы.
— А какая там охота! — с восторгом подхватил Дмитрий. — Я столько зайцев ни разу вместе не видел.
* * *
После завтрака Люся бочком-бочком протиснулась в кабинет.
— Ну что у вас? — ой, а глаза-то как горят.
— Все хорошо. Дружить будем. Долго и счастливо. — я досчитала баланс доходов и расходов и поняла, что тысяч двадцать-тридцать на ремонт усадьбы выделить смогу сразу, а остальное по весне. — Посмотри, что следующее резать станем.
— Нет, он что тебе сказал? — Люся не удовлетворилась коммюнике.
— Что дает мне абсолютную свободу самовыражения.
А уж как я ею воспользуюсь, оговорить не успел.
— Раз полную свободу дал во всем, к Феде поедешь? — не унималась сестрица.
— Нет, повременю. В прошлый раз его ревность чуть не вылилась в мою полную сексуальную инвалидность. Что-то пока повторять не хочется. — да и вообще неясно с каким лицом и с какими речами я могу к нему обращаться теперь.