Да, визит доктора надолго запомнился. Мы с Люськой поминутно одергивали его руки от слишком сильного давления на зарастающие операционные раны, а насчет пластики лица тот до сих пор поверить не может. Когда похвастались снимками грудной клетки из серии «до» и «после», вообще ушел в себя надолго. Похоже, готов простить мне тот ночной разговор за секретные технологии.
— Михаил Борисович, Вы еще любите меня? — этот вопрос мне важен по многим причинам, но и для дальнейшей беседы имеет определяющее значение: только что я пришла к знаменательному решению рассказать Тюхтяеву всю правду, ведь все равно же докопается, раз вцепился.
— Да. — Быстро, но твердо ответил он. — Но как это связано?
— И верите, что я с Вами искренна?
— Я в Вас верю, Ксения Александровна. — уставился на меня янтарно-коричневый глаз. — Вы крайне редко обманывали меня, порой лукавили, но прямой лжи не допускали. Вот сейчас что-то недоговариваете, но не лжете.
В общем, сражаться с ним просто бессмысленно, до уровня мегамозга мы не дорастем. Да и в самом крайнем случае, не сдаст же он нас. И как: покойник рассказывает министру внутренних дел о пришельцах из будущего.
— Вы очень близко подошли к ответу на свою загадку, так что я просто честно отвечу на все Ваши вопросы. — я вдруг расслабилась, словно погрузившись в бассейн с чуть теплой водой.
— Вы шпионка? — опасливо спросил он.
Да что же тут за мания у всех?
— А Вам попадалось много шпионов с таким образованием, знанием всего одного иностранного языка и настолько бестолковых в прочих областях жизни? — уточнила я. — Нет же.
Ну давай, милый мой, осталось немного. Если догадаешься сам, то и спорить не придется.
* * *
— Девчонки, мы дома! — весь дом заполнил этот хриплый узнаваемый голос. — И мы голодные!
* * *
Сколько времени требуется двум молодым тренированным мужчинам на путь к еде в два пролета лестницы? Немного, но все это время я не дышала.
И вот двери распахиваются, открывая заросшего щетиной сияющего Хакаса и немного утомленного Фохта. Тому хватает десяти секунд чтобы опознать моего сотрапезника, протереть глаза, спасть с лица, резко развернуться и вихрем вылететь из дома.
— Твою ж дивизию! — из ладони ссыпаются осколки чашки.
— Федь, ты что? — с недоумением оборачивается Хакас. А я бегу за Фохтом, но где мне догнать того, кого Дима Хакас три недели тренировал?
Демьян с осуждением закрывает едва не снесенную с петель дверь. Наверху выскочившая из своего крыла на шум Люська с деликатностью ядерной бомбы вспомнила об этикете.
— Познакомьтесь, это Дмитрий Хакасидис, наш гость. А это Михаил Борисович Тюхтяев, Ксюшин… Я не поняла, Вы ей сейчас кто?