Мать молча провела холодной ладонью по его щеке, и он заметил, как в уголке ее глаз набухают слезы. Он хотел сказать маме, чтобы она не плакала, с ним все хорошо, у него замечательная девушка... Но тут слезинки покатились вниз по ее щекам, из прозрачных становясь темно-красными.
Алексей испуганно отшатнулся, и образ матери растаял вместе с туманной дымкой, еще мгновение назад покрывавшей поле. Теперь он стоял на огромном плато, вокруг которого в багровом пламени заката вздымались темные пики гор. Именно темные, а не снежно-белые, и уже от этого внутри Клеста затаилось тревожное предчувствие.
— Ну что, поговорим, брат?
Он обернулся на голос, и увидел ЕГО. Сводный своим видом немного напоминал Иисуса. Зиновий был одет в иссиня-черное рубище, из-под низкого подола выглядывали босые ступни, а длинные, спутанные волосы ниспадали на плечи. В правой руке он держал посох, а левой откинул со лба темную прядь. Их взгляды встретились, и Алексей невольно отпрянул, словно получив невидимый толчок в грудь.
— Тебе не сломить меня.
Он шагнул вперед.
— Ты убил мою... нашу мать, на твоей совести еще несколько смертей, но что ты будешь делать, когда расправишься со всеми? Если, конечно, мы не остановим тебя раньше... Убьешь меня? И ты этим удовлетворишься? Я понял, что ты за существо, и думаю, что простое убийство тебя вряд ли удовлетворит. Но если ты хочешь, чтобы я молил тебя о пощаде — этого ты не дождешься!
Зиновий снисходительно улыбнулся, словно вел диалог с малолетним несмышленышем:
— Нет, ты меня не понял, брат. Что уж говорить, если даже я сам себя не до конца понимаю. Но цель мою разгадал! Хотя проку от этого... Я буду убивать тех, кто сделал меня таким, после того, как расправлюсь с их ублюдками, я буду убивать твоих друзей, которые тебя окружают, а на закуску я оставлю тебя. И ты мне не сможешь помешать, я слишком серьезный соперник для тебя. Да, ты можешь противостоять моему дару овладевать чужим сознанием. Это редко встречается, но ты ведь тоже не такой, как все. Но это наяву. А здесь, в мире твоих снов, я полновластный хозяин твоих мыслей. Что, не веришь? Ну, тогда попробуй что-нибудь со мной сделать, испепели меня огнем своих глаз, разорви на части, в конце концов... Что, даже попытаться боишься? А я не боюсь. Нет, я не буду тебя убивать, твое время еще не настало. Но ты испытаешь такую боль, что смерть покажется тебе самым желанным, что может быть в этом мире.
Зиновий сделал движение посохом, и голову Клеста будто сжало железным обручем. Он схватился за невидимую полоску металла, пытаясь ее разогнуть, но обруч сжимался все туже... Алексей почувствовал, как из носа и ушей течет кровь, но это казалось ему сущей ерундой по сравнению с тем, какие адские муки он испытывал. Казалось, голова сейчас просто лопнет, словно спелый арбуз...