— Ну и чего уставился?! — покосилась на него девица, отбрасывая в сторону недокуренную сигарету.
Виталий усмехнулся, поигрывая ключами от машины, кивнул в сторону припаркованной недалеко от входа «Мазды»:
— Скучаешь? Не хочешь прокатиться?
Показалось, что девчонка сомневается.
— Что, вот так просто?
— А почему бы и нет? Я покажу тебе рассвет над рекой, с Петровского холма увидишь, как просыпается город...
— Романтик, — усмехнулась она. — Ладно, уболтал. Только учти — лапать себя не дам!
Ага, конечно, так он ей и поверил. Зачем тогда вообще садилась? И вот он уже задирает ее майку на заднем сиденье «Мазды», нащупывая ладонью налитую молодостью грудь и затвердевший сосок, расстегивает джинсы... Она для виду покуражилась, конечно, что-то про месячные начала бухтеть. Но вскоре уже весьма охотно стала отвечать на его поцелуи, и сама принялась расстегивать на нем брюки, нащупывая пальцами набухший член...
Оттрахать себя в машине все же не дала. Предложила сделать это не здесь, а в ее якобы уютной квартирке.
— Ладно, показывай, куда ехать, — сказал он, сдерживая рвущийся наружу орган любви. Ничего, сейчас он отомстит Вике тем же способом. Возможно, что именно в это время она кувыркается в каюте с каким-нибудь корабельным мачо.
— Пока прямо, я скажу, где сворачивать.
Они петляли по каким-то закоулкам минут двадцать, пока, наконец, Эля не сказала:
— Тормози, это здесь.
Они остановились у ветхого с виду четырехэтажного дома, ни одно из окон которого не горело, а некоторые и вовсе вроде бы были без стекол, что показалось Рогозину более чем подозрительным.
— Странное у тебя место жительства, — пробормотал он.
Они вошли в темный подъезд, перешагивая через строительный мусор.
— У вас тут что, олигарх заселился, и ремонт под себя затеял?
— Не обращай внимания, тут идти осталось немного, — подбодрила его Элеонора. — Открывай эту дверь, входи...
— Это что? Это вот ты здесь живешь?! Знаешь, дорогая, что-то мне не очень хочется заниматься любовью в таком месте.
— Теперь, дружок, давать задний ход поздно...
— Ой!..
Схватившись за ужаленную ягодицу, он увидел в руке своей новой подружки небольшой шприц, наполовину наполненный темной жидкостью. Она ничего не ответила, лишь только как-то странно на него посмотрела. Виталий хотел вырвать у нее «баян», отвесить этой шлюхе пощечину... Но понял, что не может двинуть не то что рукой, а даже повернуть голову. Он моментально превратился в самое настоящее бревно, которое принялось медленно оседать на грязный, покрытый кирпичной крошкой пол.
В следующее мгновение он увидел над собой лицо Элеоноры. Вернее, контур ее лица, освещенный пробивавшимся сквозь оконный проем лунным светом.