После получасовой бомбардировки показалась конница, причем были видны одни лошади, всадники же, защищая себя от пуль, припали к брюху своих коней.
По телефону был отдан приказ открыть ружейный и орудийный огонь. В черном тумане и пыли задрожал теперь контрреволюционный лагерь, пылая в огне.
Я и Багир-хан, не отрываясь от биноклей, следили за наступающими. Снаряды, выпущенные из наших орудий, разрывались у самых копыт лошадей шатранлинской конницы. Лошади валились десятками.
Атакующая конница приближалась к нашим окопам, и неприятельские орудия замолкли.
Семь тысяч муджахидов, защищавших революционные окопы, осыпали атакующего неприятеля градом пуль, но и шатранлинцы, искусные наездники, показывали чудеса храбрости. Мы с интересом наблюдали, как они с изумительной ловкостью соскакивали со своих раненых коней и, вскочив на коней убитых товарищей, вихрем неслись на нас.
Около Багир-хана лежало четыре ружья; когда нагревалось одно, он брал другое. Но, казалось, ничто не может остановить лавины шатранлинцев, быстро двигавшихся на нас с шакалиным воем. Они были уже настолько близко, что можно было различать молодых всадников от старых. Сидевшие в бойнице со мной то и дело поглядывали на меня; их умоляющие взоры как бы говорили:
- Пора начинать!..
Но было еще рано.
- Товарищ, не пора ли? - спрашивал Багир-хан, не переставая стрелять.
- Нет, сударь! Наступление идет врассыпную, еще есть возможность обстреливать из ружей. Бомбы пустим в следующие за ними густые ряды конницы. Тогда потеря врага будет больше, и испуганные кони внесут беспорядок в их ряды.
Салар больше не говорил. Я вызвал к телефону Тутунчи-оглы. Он сказал мне то же, что я говорил Багир-хану.
Я вызвал Гасан-агу и сказал, чтобы пока воздерживался от метания бомб.
- Пусть пока стреляют из ружей. Одной бомбой ты можешь испортить дело, неприятель не подойдет близко.
Услышав мои распоряжения, Багир-хан с удивлением спросил:
- Неужели вы экономите бомбы? Ведь они могут причинить неприятелю большой урон.
- Господин салар, прошу вас иметь немного терпения. Пусть враг смелее двинет вперед все свои силы, и тогда мы пустим бомбы в самую гущу их. Если мы поспешим, враг насторожится и оттянет свои силы.
Перестрелка продолжалась. Густые отряды конницы неслись к нашим окопам.
Зазвонил телефон; то был Тутунчи-оглы.
- Всадники подошли на прицел бомбы. Товарищи волнуются. Я начинаю.
Отложив бинокль, я вскочил на ноги, так как неприятель уже не стрелял, видимо, желая взять нас живьем.
- На, получай! - крикнул я, бросая бомбу.