Власти узнали о нашем заговоре через самого Хаманна – лидера коммунистов Бреслау, члена рейхстага и полицейского осведомителя.
Позже Гельца освободили на законном основании. Хотя я работал над организацией его побега и, находясь в Бреслау, постоянно связывался с ним, впервые мы встретились в Москве в 1932 году, в квартире немецкого писателя-коммуниста Киша. Когда он понял, кто я такой, он рассмеялся и сказал:
– О, да вы тот самый богатый американский дядюшка, который посылал мне хорошие книги и еду.
В течение некоторого времени Москва считала Гельца героем. Его наградили орденом Красного Знамени, в его честь назвали фабрику в Ленинграде, и он получил отличные апартаменты в отеле «Метрополь». Но когда коммунисты без единого выстрела капитулировали перед Гитлером в 1933 году и стало ясно, что это проявление официальной политики Сталина и Коминтерна, Гельц обратился с просьбой о паспорте. Вопрос каждый день все откладывался и откладывался, а за ним самим пустили шпионов. Он пришел в бешенство. Он потребовал немедленного разрешения на отъезд. Московские друзья Гельца стали избегать его. ОГПУ отказалось вернуть его паспорт. Немного позже в «Правде» появилась маленькая заметка о том, что тело Гельца нашли в какой-то реке под Москвой. В ОГПУ мне сказали, что уже после прихода Гитлера к власти Гельца видели выходящим из германского посольства в Москве. На самом деле Гельц был убит сотрудниками ОГПУ, потому что его блистательное революционное прошлое делало его потенциальным лидером революционных сил, стоявших в оппозиции к Коминтерну.
Поражение мартовского восстания в Германии значительно отрезвило Москву. Даже Зиновьев сбавил тон своих прокламаций и манифестов. Европа явно не могла расправиться с капитализмом. Не могла это сделать и сама Россия: после подавления крестьянских восстаний и Кронштадтского мятежа Ленин пошел на важные экономические уступки крестьянам и коммерсантам. Россия вступила в период внутренней реконструкции, и мировая революция отодвинулась на второй план. Коминтерн был занят поисками козлов отпущения, виновных в поражениях, и назначением новых руководителей на местах. Фракционные битвы в коммунистических партиях за границей не давали машине Коминтерна отдохнуть от составления резолюций, контррезолюций и приказов об исключении из рядов.
В январе 1923 года я работал в Москве в 3-м отделе разведки Красной армии. До нас дошли слухи, что французы готовы оккупировать Рур, чтобы получить репарации. В то время я жил в гостинице «Люкс», которая считалась главной резиденцией чиновников Коминтерна и иностранных коммунистов…