Я — посланник (Зузак) - страница 16

Очаровательно, правда?

Я уже предупреждал, что мама любит ввернуть крепкое словцо. Предупреждал?

Ну так вот, она их не просто вворачивает. Она ими сыплет. Мама сквернословит без остановки, без паузы, без продыху – в любом настроении. Естественно, во всем виноваты мы – братец Томми и я. Мол, в детстве мы играли в футбол и ругались так, что листва облетала и птицы глохли.

– И что мне было делать? – пожимает плечами мама. – Отучить вас от брани я не смогла и потому решила расслабиться и получать удовольствие. Как говорится, с кем поведешься…

В общем, если беседа обходится без «говнюков», «тупиц» и «засранцев» в мой адрес, это просто праздник какой-то. И дело даже не в словах, а в том, как она их произносит. Мама не выговаривает ругательства – она ими плюется и швыряет, точно гранаты.

Из трубки в меня до сих пор летит разнообразная лексика – правда, я не слушаю. А надо бы.

– …И что, черт побери, я буду делать завтра? Вот придет мисс Фолкнер на чай, – я чашку на пол поставлю, мать твою за ногу?

– Мам, просто скажи, это моя вина.

– Да! Я так и скажу! – рявкает она. – Признаюсь, что мой сын – придурок! Он забыл заехать за журнальным столиком! Эд, ты придурок! Простую вещь сделать не можешь!

Эд, ты придурок.

Ненавижу.

– Ма, я все сделаю.

Но ее уже не остановить – и я опять отключаюсь. Смотрю на бубновый туз в руке. Он блестит.

Я трогаю его пальцем.

Щупаю поверхность.

И улыбаюсь.

Ему.

Бубновому тузу.

Потому что он – мой. Его прислали – мне. Не Эду-придурку. А мне – настоящему Эду Кеннеди. Будущему Эду Кеннеди. Не таксисту-недотепе.

Что мне предстоит?

И кем я стану?

– Эд?

Я молчу – думаю.

– Эд?! – взрывается мама.

Я подпрыгиваю – и выпадаю из забытья.

– Ты меня слушаешь или нет?

– Д-да… Слушаю, конечно…

Эдгар-стрит, 45… Харрисон-авеню, 13… Македони-стрит, 6…

– Извини меня, пожалуйста, – возвращаюсь я к беседе. – Забыл. Замотался и забыл совсем. Работы много, закрутился – извини. Завтра столик привезу, хорошо?

– Точно?

– Абсолютно.

– И не забудешь?

– Не забуду.

– Смотри мне. Тогда пока.

– Ой, стой! – торопливо несется мой голос по телефонным проводам. – Не вешай трубку, ма!..

Она нехотя откликается:

– Чего?..

Слова не идут с языка, но я должен, должен узнать. Про карту. Раз уж решил, что надо опросить каждого подозреваемого. Почему бы не начать с мамы?

– Чего тебе? – переспрашивает она чуть громче.

Мне удается выдавить из себя вопрос, хотя слова упирались до последнего и вставали во рту чуть ли не на распор.

– Ма, а ты мне сегодня по почте ничего не посылала?

– В смысле?..

– Ну…

Действительно, в смысле…

– Ну, маленькое такое…