Первое время размышлял об этом ежедневно, так и сохли мозги, рассчитывая тот или иной шаг моего будущего бытия. Утопичны они или нет, не знаю, но дорогу осилит идущий. А жизнь поправит.
* * *
К концу ноября зарядили беспрерывные дожди, но мои крестьяне успели вовремя отсеяться, а строители выполнили все наружные работы. На холме стояла ветряная мельница, а староста, тот, который невысокий и с хитроватым выражением лица, привел своего старшего сына - мельником утверждать, где-то он его все-таки обучил. Перед замком, справа от моста разливалось озеро, где воды до половины уже набралось. Церковь, крестьянские подворья и замок были отремонтированы, а внутри донжона велись отделочные работы.
И вот перед самым Рождеством, наконец, была завезена и расставлена мебель, на новые полы разослали ковровые дорожки, а остекленные окна украсили тюли и портьеры.
Все эти дни заниматься ранее запланированными мероприятиями не было никакой возможности. Иван, восстановив и хорошо оборудовав кузницу, вместе с подмастерьем Андресом фактически пахал на хозяйства деревень и ковал разные изделия по заказам строителей, при этом извел до трех тысяч фунтов кричного железа.
Занятия меня не заколебали, было даже интересно. Только ближе к вечеру нападала тоска зеленая, в голову лезли разные мысли. Частенько вспоминались и Изабель, и Мари из той жизни. Как это ни странно, но душу иногда подрывало за обеими одинаково, может быть потому, что они так похожи друг на друга? Однако, взял себя в руки, задавил свои, Женькины чувства, посчитал этот этап прожитым и перевернул страничку. С Изабель встретится, все же, придется, деньги за латы и оружие нужно вернуть обязательно.
Теперь мысли начали роиться вокруг родного дома, там, в Каширах. Как там моя сестричка? Как братик? Что поделывает конопатенькая Любка, ждет ли меня, или может уже нет?
Чтобы прекратить неконструктивные терзания, решил поступить, как в армии - исключить из быта любое свободное время. В светлое время суток шабрил станины будущих токарного и универсального станков. А перед сном, взял за привычку садиться за стол, вспоминать, группировать, записывать и систематизировать имеющиеся знания.
Изготовил из тростинки наливную ручку с пером, похожую на ту, которую когда-то придумали китайцы, и за два месяца извел больше тринадцати килограмм бумаги. Почему тринадцати? Да потому, что взвесил. Ицхак мне сделал, все-таки, эталонный дециметр и килограмм. А дальше мы с ним изготовили наборы весовых пластинок - от одной сотой грамма до пяти грамм, а так же гири - от десяти грамм до пяти килограмм. Кроме того, сделали стаканы на пятьдесят, сто и тысячу грамм воды, а так же линейки, раздвижные скобы, транспортиры и циркули.