Ни одного человека в переулках отопительного комплекса. Вообще никого. Закрыты все лотки. Ни пылинки в воздухе не плавает, всё успело осесть. Вот такой у нас выходной день вышел 25 августа сего года. Междуцарствие божбе. Пусто, как в кино. Красные ушли, белые ещё не доехали. Приходи, кто посерёдке, грабь это место. Неужели отменить выход? Мать твою, Матушка.
Прорвался последний здесь занавес и сразу, глухо, но близко (в пристройке позади Бара), уныло, но мерно затарахтели оба электродвижка. Фенимор свернул на туалетную.
ГЛАВА 11
На эстакаде под навесом на железной скамеечке сидел, не доставая ногами до бетона на половину высоты скамеечки, Жека-Туранчокс, помощник Николаича, прекрасный повар, капустинская знаменитость с дозарничных ещё времён, карлик, три высших образования заочно, языки самостоятельно, ну и прочее подобное для журнала «Огонёк» и газеты «Комсомольская правда» клуб «Алые паруса». Он не был допущен>11 к главным секретам артели, но вполне имел право говорить о себе так, сказал однажды какому-то двухметровому новичку-альпинисту, решившему зачем-то похамить. «Кто я такой? Я друг Петровича. Это должность. Как «друг суда». Читали в книжках? В кино видали? И если я вам, верста вы коломенская, приказываю «all right», вы подпрыгиваете на месте, принимаете позу «смирно» и смиренно ждёте решения». Альпинист, помнится, всё равно рыпнулся, протянул грабки, и тогда Туранчокс вытащил пистолет и прострелил альпинисту колено. И уехал альпинист в свой Альпинистск, или откуда они там все едут, кээспэшники, чёрт бы их побрал.
При виде Фенимора Жека очнулся, вынул из нагрудного кармана перепачканной белоснежной сорочки расчёску и стал ею орудовать вокруг своего громадного черепа, поросшего великолепной артистической гривой, и орудовал, пока Фенимор поднимался по Туалетной к Бару. Галстука на Жене не было, вот в чём был ужас. Фенимор видел его без галстука впервые и это его, Фенимора, действительно, как будто он был в книжке, как будто они с Женей были персонажами, поразило. Книжная деталь, внутренняя реакция персонажа на небывалую мелочь, данная через авторскую речь. Действительно, мол, несчастье случилось, и Жека-Туранчокс сорвал с себя галстук, и сидит теперь без галстука, считай голый, в траурной прострации, нервно причёсываясь.
Ладно, галстук и всё остальное это лирика. Но Туранчокс был не вооружён, и это была физика, и это была поганая физика.
Фенимор вскочил на эстакаду.
Воя Ольги слышно не было. Тишина стояла небывалая, как в вакуумном кармане. Стук движков чуйка аккуратно вычитала, как к делу не относящееся явление.