– Вадик, Вадик, Вадик, я же врач… Он мёртв, мёртв, мёртв…
– А раньше он был жив, жив, жив, и сквозных дырок ты в нём раньше никогда не видела? Не выносила его к Дроле на базар? Это была не твоя фантастика?
– Это же какой-то ваш идиотский фокус… Пугать скурмачей и конкурентов… Я никогда не верила…
Перед Фенимором мелькнули на секунду растопыренные усики прапорщика Башкало, и чёрная дырка пулемётного зрачка под ними, и сизый, в цвет усикам, дымок вокруг дырки. Или он был черноволосый? Впервые с тех пор вспомнил ублюдка.
– Не шути так, Оля, – посоветовал Фенимор. – В Зоне Мюнхгаузены не живут. И без них нормально. – Кто-то это уже сегодня это говорил… А, Туранчокс про девок из кордебалета. – Считай, ты ничего не сказала, хорошо?
– Хорошо. А что будет с… – Она замялась.
– С чем?
– Со всем этим? – Она обвела вокруг себя пистолетом. – Я ничего такого не знаю, конечно, Коля молчал, но я же чувствую, что…
– Что? Пистолет поверни другой стороной, пожалуйста, я гляну.
Она повернула. Флажок был поднят.
– Что тут твоего не меньше, чем Колиного, – сказала она.
– В любом случае у тебя выездная виза свободная, а денег… Много у тебя денег, Оля. Поедешь домой, ну, в московский дом, а там тебя найдут от нас. Пароли ты знаешь. И весь мир перед тобой. Главное, не трепи языком. Эта ноша на тебе до самой смерти.
– Да, это я знаю… А ты? Ты же тоже с визой.
– Нет у меня никакой…
В коридоре застучали шажки Туранчокса. Фенимор оборвал себя, приложил палец к губам и вышел навстречу, услышав за спиной сладкий щелчок, Ольга включила предохранитель.
Туранчокс нёс свой АКСУ, подсумок с магазинами и связку ключей для Фенимора. Это он был молодец. Они и словом не перекинулись. Туранчокс отдал ключи и ушёл обратно, на пост. Фенимор, потрясая ключами, отправился на артельный склад.
Его готовый к выходу рюкзак, одежда и оружие лежали на кушетке. Он сразу же быстро переоделся, выложив на кушетку часы, остальное, вплоть до плавок, швыряя в угол. Было без двадцати пяти девять, он уже опаздывал, не катастрофически, но опаздывал. И он даже не мог решить, опаздывает он или просто сегодня не выходит. (Контрольный час Весёлой отсидит в Барбосе и вернётся, ничего не случится с ним, не турист уже.) Но если оставаться разгребать права наследования, заново проставлять рамсы по «Двум Трубам» в частности и по всему объёму в целом… Это неделя, а то и две, а то и больше, если кто-нибудь из старост, особенно изначально местных, нашифрует себе каких-то молочных берегов и выступит. Да ходилы-то даже ладно, а вот с учёными и их барыгами, да со скурмачами (вплоть до Блинчука) начинать переговоры – вот тут и двумя неделями не отделаешься.