Файл «Из моего молескина № 1»
(Без правки – С.Ж.)
«2 ноября 1996 года. Рассказ сталкератрекера Весёлого. Как он понимает Зону. Бар «Две трубы», вечером.
«Ну вот представь себе, Сёма: ты – суслик. Существо маленькое, но повсеместно славное своей любопытностью, до идиотизма. И вот ты, суслик, однажды поутру, как написал бы любой, может даже и хороший, как ты, писатель, выбираешься из своей норочки с зубочисточкой и сытненькой отрыжечкой, а сосед, такой же суслик, тебе и говорит: пошли, Сёма, скорей, там чудо чудное завелось. За тем вон бугром… Ты видал когда-нибудь карьерный самосвал «Кранц» производства Норвегии? Чудовище, пятьсот пятьдесят тонн. Вот он-то и стоит за бугром, то самое чудо чудное. Стоит и работает на холостом ходу. А водила отправился… Ну, отправился бухать… И вообще водила – финн. Понимаешь, Сёма, пошёл водила не просто бухать, как пошёл бы ты, я, или Женя-Туранчокс, а пошёл водила бухать именно как финн. Так что стоять самосвалу долго, но топлива у него полный бак, а аккумуляторы свежие, а ещё солнечных батарей на нём – сорок процентов поверхности. И вот ты, суслик Сёма, пару деньков за пышущим и бухтящим чудом чудным понаблюдал из укрытия, какая и писая от сладкого ужаса, а от любопытства буквально изныв, решаешь, наконец, учинить, как сказал бы только хороший писатель, как ты, разъяснение дива дивного, так сказать, на теле оного. Подбираешься на полусогнутых к подножию, обнюхиваешься, и начинаешь всё смелей и смелей проникать внутрь. Дырок-то много! Дверца кабины приоткрыта, топливный бак не на замке… Финн же водила, епэбэвээр, не забыл? Унюхал водку и всё бросил. А ты – суслик-герой и, притом, сквозь гарь и копоть нечеловеческим своим нюхом слышишь запахи всяких жареных орешков, колбасных шкурок, испарений из недопитой… какой там недопитой, финн же… испарений из допитой, но ещё свежей пивной банки… Ну и всё такое, понимаешь? А сусликов в округе ведь много, вы все лезете внутрь, лезете, лезете, лезете и лезете. Лезете в двигательный отсек, в систему вентиляции, в турбонаддув, в холодильные камеры, в бак, в пневматику, в кабину, в ковш, и везде вас шарашит, лупит током, жарит морозом, херачит жаром, давит сжатым воздухом, поршнями мнёт, щемит внезапно срабатывающими клапанами… А вы лезете и лезете, таскаете наружу орешки, кусочки сахара, отгрызаете цветные проводки, отковыриваете красивенькие клавиши с панелей, подбираете в ковше кусочки горяченького урана и блестященького золота, отколупываете наклейки с голыми бабами от интерьера… Понимаешь? Вот это и есть наша Беда-Матушка, вот это и есть ходилы, и военные, и учёные, и нормальные. Ну, постепенно, если ты становишься сусликом опытным. Сусликом со стажем. Начинаешь, например, уметь читать… Читали, писатель, «Собачье сердце» Михаила Булгакова? Должен же был? «Из пяти тысяч московских псов только совершенный идиот не способен сложить из букв слово «колбаса». Не думаю, что суслики перед лицом Матушки стоят дороже собак, но и меньше – вряд ли. И старый профессор Павлов много писал про удары током как средство воспитания… А уж что говорить про Стругацких!..»