Когда я возвращаюсь домой, звонит мой телефон, и это моя сестра, Кэти. Я уверен, она звонит, чтобы отчитать на меня за то, как я вчера разговаривал с отцом.
— Я не хочу об этом говорить.
— Эй, я ничего не говорю. Я просто звоню… — она нерешительно продолжает, — потому что я знаю, что тот день приближается.
Мой диван принимает меня в объятья, пока я ее слушаю. Она продолжает, как сломанная пластинка, проигрывающая мелодию, положенную на слова наших родителей.
— Да, — это мой единственный ответ.
— Ты спал? — спрашивает она.
— Да, немного.
— Не лги своей младшей сестре, — она слишком хорошо меня знает. По правде говоря, я уже долгое время не могу нормально спать. Но я говорю всем то, что как я думаю, они хотят услышать.
— Я сплю уже намного лучше. Я кое-кого встретил, — я качаю головой, удивляясь, как эти слова вылетели из меня. Когда говоришь это вслух, то делаешь это реальным.
— Продолжай, — ее голос становится легче, веселее, пока я размышляю о том, как много ей рассказать.
Я говорю ей, что рядом с Марли я чувствую себя лучше. Что моя голова занята только ею. Как я не могу перестать пялиться на нее. Но я, не рассказываю ей о том, что Марли — моя студентка, и что я, продолжаю от нее убегать. Я так устал убегать.
— Хьюстон, я хочу, чтобы ты был осторожен. Похоже, что ты используешь эту девушку как опору, помогающую отрицать все остальное.
Я сажусь ровнее.
— Кэти, чего ты от меня хочешь?
— Чтобы мой старший брат снова стал собой, — шепчет она в трубку.
— Я больше не знаю, кто тот человек, — этот человек давно ушел. Я быстро оборвал разговор, притворившись, что должен сделать еще один звонок.
На меня давят стены моей квартиры. Мне нужно прогуляться на свежем воздухе.
Сегодня в городе холодно. Ветер проносится по улицам, солнце прячется за высокими зданиями, и я схожу с тротуара, чтобы направиться в никуда. Улицы живые из-за людей и дорожного движения, изредка слышны отчаянные автомобильные звуковые сигналы. Городской шум на время заглушает мои мысли. Но в них снова внедряется Марли. Мои пальцы все еще ощущают, как она сильно их сжимала, пока кончала. Я бы многое отдал, ради возможности погрузиться в ее киску. Она так чертовски мила, когда смотрит на меня своими большими изумленными глазами. Мне неприятно это признавать, но вспоминая о ней, я немного улыбаюсь. Хорошо, что вокруг никого нет, чтобы это увидеть.
А затем моя кровь вскипает. Что за хрень!?
Я заглядываю в окно кофейни «Tasty Bean».
Марли сидит за угловым столиком с каким-то мудаком. Они смеются, сидя близко.
Кто он такой, черт возьми? Он наклоняется, обнимает ее за узкие плечи, и она ему это позволяет. Как она могла позволить мне дотрагиваться до себя, а потом пойти куда-то с этим придурком?