— Хьюстон, — выдыхаю я.
— Привет, Марли. Я знаю, что тебе нужно идти на занятия, — в его голосе слышится уязвимость, словно он не в своей тарелке. — Я просто хотел тебя кое о чем спросить.
У меня к нему так много вопросов. Но я их не задаю. Вместо этого я слушаю.
— Продолжай.
Он переминается с ноги на ногу, его рука тянется к затылку.
— Понимаю, что не имею права спрашивать, и знаю, что сам всегда говорил, что никогда не хотел свиданий. Но, зайдешь ко мне сегодня вечером? У меня есть кое-что важное, что я хочу тебе показать.
Я отвечаю сразу же:
— Конечно, приду, — я хочу его обнять. Поцеловать. Но он уходит.
Вечером, когда мои нервы натянуты до предела, я осмеливаюсь отравиться к нему.
Надеваю маленькое черное платье, красные туфли на каблуках и серебряные серьги-кольца. От нервозности сжимаю вместе губы и ощущаю на них равномерно наложенный блеск для губ.
Хьюстон меня впускает, и на его лице застыла улыбка. Он выглядит счастливее, светлее. Он стоит на месте, когда я вхожу в его хорошо освещенную квартиру.
Она так разительно отличается от того, что я видела, когда была здесь в последний раз. Я оглядываюсь и вижу фотографии Натана, расставленные над камином.
Приближаюсь к ним и провожу пальцами по серебряной рамке.
— Прекрасная фотография, — говорю я, любуясь Натаном, сидящим на лошади.
— Здесь ему три года, он так боялся залазить на эту лошадь. Помню, как крепко его держал и говорил, что с ним все будет в порядке, — у него слегка увлажняются глаза, но он сдерживается. Я горжусь тем, что он держит себя в руках.
Перехожу к другой фотографии и вижу еще две, на полке возле кухни.
— Эти тоже замечательные, Хьюстон.
— Я хочу все помнить. Каждую деталь каждого дня его короткой жизни.
Я его обнимаю. Обнимаю изо всех сил. Он рассказывает мне о том, где пропадал последние несколько недель. Я рада, что они с Дженнифер возвращаются к жизни.
— Думаю, это здорово, — говорю я, небольшая улыбка играет на моих губах. — Ты выглядишь счастливее.
— Марли, я давно не был счастлив, — он подходит ближе. — Но, я хочу быть счастливым. Я пытаюсь, — он тянется ко мне и наклоняется. — Я хочу попытаться быть счастливым с тобой.
Мои губы встречают его в страстном поцелуе, наши языки танцуют. Я откидываюсь назад.
— Я тоже этого хочу.
Он выгибает бровь, улыбается мальчишеской ухмылкой.
— Кроме того, кому-то нужно быть уверенным, что ты останешься в игре.
Я смущенно улыбаюсь.
— Что, правда? А что будет, если я этого не сделаю?
— Буду тебя шлепать. Будет много-много шлепков, — он притягивает меня ближе к своей сильной груди.