Что ответить на такое рассуждение? Я счел его разумным. Остров, называемый Англией, – это море, имеющее песчаные отмели, те, кто по нему плавает, должны пересекать его с предосторожностями. Этот урок сэра Огюста доставил мне бесконечное удовольствие.
Переходя от одного утверждения к другому, он посочувствовал судьбе вора, который, украв семьдесят тысяч фунтов стерлингов в процессе своей деятельности и сбежав во Францию, считая себя уже вне опасности, был однако, вопреки этому, повешен этими днями в Лондоне.
– Король, – сказал он мне, – вытребовал его год назад у герцога де Нивернуа, посла Луи XV, одним из условий мира. Герцог, будучи человеком умным, ответил послу, что его господин не видит никакой трудности в том, чтобы избавить Францию от вора, выдав его на его родину; и, естественно, его нам отправили, и нация, очарованная тем, что увидит повешенным соотечественника, который посмел ее обмануть, была наичувствительнейшим образом обязана уму лорда Галифакс, который купил у наших соседей мир на условиях, столь унизительных для них, потому что они предали, в лице этого несчастного, права человека.
– Таким образом, были найдены 70 тысяч фунтов?
– Ни единого су.
– Как?
– Потому что украденное не было найдено. Очевидно, он оставил небольшой клад в руках своей жены, которая живет очень неплохо, и которая, будучи достаточно богатой и красивой, сможет снова выйти замуж, и весьма удачно.
– Я удивляюсь, что ее оставили в покое.
– Что могут ей сделать? Вы понимаете, что она никогда не признается, что ее покойный муж оставил ей деньги. Нельзя и подумать произвести дознание, чтобы разыскать эти деньги. Закон против воров требует, чтобы их вешали; он не говорит об украденном, потому что полагает его исчезнувшим. И еще: если говорить о ворах, которые возвратили украденное, и о тех, кто не вернул, следует сделать два закона и установить два различных наказания, и вы видите, что возникает путаница. Мне кажется, однако, что не следует налагать два наказания за одно преступление; наказания повешения достаточно, без того, чтобы добавлять возврат украденного, если оно не есть наличность, или может быть опознано тем, кто был его собственником до того, как оно было украдено, потому что если оно опознано после, оно уже не принадлежит ему; это вор становится собственником вещи, правда, посредством насилия, но это не мешает стать ему действительным хозяином украденного, потому что он может им располагать. Поэтому каждый должен сохранять то, что имеет, так как в случае, если его украли, возврат становится слишком затруднителен. Я взял у Испании Гавану – великое ограбление, совершенное за счет превосходства в силе, – и ее вернули, потому что я не мог взять остров Куба в мой кошелек, как я взял, по разделу, сорок миллионов пиастров, относительно которых не возникло и сомнения.