М-м Изолабелла, первой доставала шарик, и мешок перемещался от нее вправо, мой черед наступал последним. Поскольку игроков было пятнадцать – шестнадцать, когда наступил мой черед, я потерял к этому времени уже почти пятьдесят цехинов, поскольку Арлекин ни разу не появлялся. Мне было жалко.
Но к концу, когда настал мой черед, я достал шарик и попался Арлекин. Мне выплатили тридцать два цехина. Я поставил их все на того же Арлекина, он выпал, и мне должны были выплатить тысячу. Я оставил пятьдесят и вытянул третий раз, опять Арлекина. Мне выдали все деньги, что там были, и, поскольку этого не хватило, мне досталось все – стол, ковер, доска бириби и четыре серебряных шандала. Все смеялись, аплодировали мне, освистали разоренных и осмеянных мошенников и выставили их за дверь. Но после раскатов смеха я увидел, что дамы огорчены. Игра окончилась, они не знали, что еще делать. Я посочувствовал им, сказав, что сам буду держать бириби, и объявил, что не желаю никакого преимущества; я хочу платить тридцать шесть. Меня нашли замечательным. Я развлекал всех вплоть до времени ужина, не проиграв и не выиграв. Я упросил мадам, так что она разрешила продолжить всю эту лавочку. Это приключение забавляло нас в течение всего ужина. Оставшись последним, я пригласил на обед мадам и ее маркиза, и они согласились. Я велел отнести в мою коляску тяжелый мешок, где лежали три сотни цехинов серебром, и направился к Розали, чтобы отвезти домой мою племянницу, которая сказала мне, что провела восхитительный вечер.
– Очень любезный молодой человек, – сказала мне она, – которого Розали приведет к нам завтра обедать, наговорил мне сотню любезностей, и среди прочих – что он хочет приехать в Марсель, чтобы познакомиться с моим отцом, чтобы иметь возможность ухаживать за мной. Он будет разочарован.
– Почему?
– Потому что он меня не увидит. Моим миром станет монастырь. Мой отец, человек гуманный и добрый, мне простит, я сама себя накажу.
– Это меланхолическая идея, от которой вы должны отказаться. Вы созданы, чтобы составить счастье супруга, достойного вас и независимого, насколько это возможно, от фортуны. Чем больше я вас изучаю, тем более убеждаюсь в том, что я вам говорю.
Я отметил с удовольствием хорошее обращение моей племянницы с Аннетой, когда она ее раздевала, и некоторую небрежность этой последней, которая мне не понравилась. Когда она пришла ложиться, я сделал ей по этому поводу мягкие упреки, на которые она должна была отвечать мне только ласками, но отнюдь нет – она вознамерилась заплакать. Слезы красивой девушки в объятиях своего любовника, который готов над ними посмеяться, вызвали раздражение.