Это случилось, когда я уже решил уезжать. Дон Паскуале Латифа пришел ко мне повидаться вместе с аббатом Галиани, которого я знал по Парижу. Читатель может помнить, что я познакомился с его братом в «Св. Агате», что я поселился у него и оставил там донью Лукрецию Кастелли. Я ему сказал, что собирался нанести ему визит и спросил, находится ли еще с ним д. Лукреция. Он ответил, что д. Лукреция живет в Салерно с маркизой де ла К…, своей дочерью. Без этого визита я не мог бы узнать новостей о моей старой подруге иначе как от маркиза Галиани, и моя душа не получила бы одного из самых больших удовольствий в жизни. Я спросил у него, знаком ли он с маркизой де ла К…, и он сказал, что знает только ее мужа, который стар и очень богат. Я больше у него ничего не спрашивал. Через день или два после этого шевалье Морозини дал обед м-м Гудар, ее мужу, двум другим молодым людям, игрокам, с которыми он познакомился через нее, и Медини, который все время надеялся тем или другим образом надуть шевалье. К концу обеда случилось так, что возник некий вопрос, по которому у Медини было иное мнение, чем у меня. Объяснившись с некоторой язвительностью, я дал ему почувствовать, что человек воспитанный должен изъясняться несколько в другом стиле; он ответил, что это может быть, не мне учить его обязанностям воспитанного человека. Я сдержался, но мне надоело терпеть время от времени насмешки этого человека, который, быть может, имел основания желать меня унизить, но, будучи неправым по существу дела, должен был бы сдерживать свою неприязнь. Я решил, что он может отнести мое благоразумие к страху и что в этом предположении станет с каждым днем все более дерзким. Я решил в следующий раз его разубедить. Читатель может вспомнить, по какому случаю мы дрались. Он пил кофе на балконе, наслаждаясь свежестью, веющей со стороны моря, когда, держа свою чашку кофе в руке, я подошел к нему и, не слышно для остальных, сказал, что мне надоело терпеть его дурное настроение, поскольку, так сложилось, что мы находимся в большой компании. Он ответил, что я сочту его еще более резким, если мы сможем остаться без свидетелей тет-а-тет. Я ответил ему, смеясь, что тет-а-тет мне будет легко его исправить. Он отошел, говоря, что ему очень любопытно было бы узнать об этой легкости, и что можно было бы договориться сразу об этом тет-а-тет. Я пригласил его последовать за мной сразу, как только он увидит что я выхожу, не показывая виду, и он сказал, что непременно сделает это.
После этого я отошел от него, продолжив развлекаться с компанией, и четверть часа спустя вышел из гостиницы, направившись медленно в сторону Посилипо. Я увидел его, следующего за мной издали, после чего я больше уже не сомневался в деле, так как знал, что он человек храбрый. Мы оба были при шпагах. Я взял правее в конце пляжа и когда оказался в открытом поле, где мы могли бы решить нашу распрю меж деревьев, я остановился, и, когда он поравнялся со мной, счел возможным с ним заговорить и даже решил, что не лишним было бы объясниться, но грубиян, ускорив шаги, бросился на меня как бешенный, со шпагой в руке, держа в левой свою шляпу. Я быстро обнажил шпагу, не думая убегать, остановил его, вытянув правый сапог, в тот самый момент, когда, вместо того, чтобы парировать удар, он вытянул свою, при том, что обе наши шпаги вонзились в рукава наших одежд до половины. Мы их сразу выдернули, но его шпага пронзила мой рукав в двух местах, в то время как моя ранила его в предплечье и в мякоть пониже локтевого сустава. Когда я захотел продолжить, он отскочил и я, заметив, что его парад не имеет силы, сказал, что дарю ему жизнь, если рана, которую я ему нанес, не дает ему возможности защищаться. Говоря так и видя, что он мне не отвечает, я надавил на его шпагу, затем добрым ударом выбил из руки на землю и наступил на нее ногой. Тут уж он сказал, кипя от ярости, что я на этот раз прав, так как маленькая рана, что я ему нанес, лишает его возможности достаточно крепко держать шпагу, но он надеется, что я ему дам реванш. Я пообещал ему это в Риме и, видя, что он теряет много крови, сам вложил его шпагу в ножны и отошел от него, посоветовав ему идти к Гудару, который был в двухстах шагах от того места, чтобы сделать перевязку.