– Она была бы права, я бы отказался принять от нее эти пять тысяч дукатов, но не откажусь принять их от вас, потому что воспринимаю их лишь как дар, происходящий из самой прекрасной из ваших добродетелей. Отказ с моей стороны, дорогой маркиз, выглядел бы лишь как продиктованный глупой гордыней и неуместный, потому что я небогат. Я лишь хотел бы, чтобы ваша супруга и ее мать присутствовали в тот момент, когда вы будете делать мне этот подарок.
– Мы сделаем это после обеда.
Город Неаполь был храмом моей удачи все четыре раза, что я там бывал. Если бы я явился туда сейчас, я бы там умер от голода. Фортуна не любит старости. В последний раз, что я там был, она дала мне встретить двух женщин, богатых и счастливых, которые вернули мне то, что я им давал, как будто я им это одолжил. Леонильда и ее мать плакали от радости, когда маркиз вручил мне в их присутствии пять тысяч дукатов банковскими билетами, и в то же время дал другие пять тысяч донне Лукреции в знак благодарности, потому что это была ее заслуга – познакомить его со мной. Он благоразумно скрыл от нее главную причину этого деяния. Донна Лукреция не знала, что герцог де Маталоне сказал ему, что Леонильда моя дочь. Чувство благодарности пригасило мое веселье на остатке дня, и Анастасия провела ночь со мной достаточно грустно. Когда она сделала мне упрек, что я ее не люблю, я ответил ей только поцелуем. Я уехал назавтра в восемь часов, после того, как с той и с другой стороны были высказаны самые тонкие чувства, словами, которые лишь в очень малой степени могли их передать. Я с большим удовольствием пообещал маркизу писать ему из Рима. Я прибыл в Неаполь в одиннадцать часов, к Агате, которая, полагая, что я в Риме, была удивлена меня видеть. Ее муж встретил меня с выражениями самой искренней дружбы, несмотря на свое недомогание. Я сказал, что твердо намерен выехать сегодня же после обеда и что заехал к ним лишь затем, чтобы их обнять и попросить его оформить мне обменный вексель на Рим вместо банковских билетов в пять тысяч дукатов, что я ему дал. Он заверил меня, что все будет готово к трем часам, и Агата, обрадованная, сразу отправила сказать Калимене, чтобы та пришла пообедать с ней.
Эта добрая девочка, очень удивленная тем, что видит меня еще в Неаполе, хотя думала, что я в Риме уже две недели, подробно рассказала мне историю своих амуров с юным шевалье Морозини, продолжающихся уже десять дней, но могла при этом лишь жаловаться на его непостоянство. Он покинул ее ради одной танцовщицы. Мое исчезновение на две недели было тайной, которая оживляла обед; я не удовлетворил их любопытство. Я покинул их в три часа после самых нежных объятий, и ехал всю ночь; я остановился в Монте-Кассини, который еще не видел, и был им очарован, потому что встретил там принца Ксавье де Сакс