— Уходим… — промычал Онодэра.
— Куда? — глухо спросил Тэцуро.
— Куда-куда… Под землю зароемся! В горы спрячемся! В океан погрузимся, на глубину! Найдем куда! Пошли, сказал!
И они пошли.
2. Северная Америка, Нью-Йорк
Танди Херрен недавно переехал в роскошную квартиру на Саут-Бронкс, совсем рядом с работой, но вчерашний вечер был так хорош… В общем, заночевал он у подруги, а та проживала в Квинсе, аж на 26-й авеню, и окна ее модуля выходили на серо-зеленые воды Литл-Нек-бэй.
И пришлось ему утром тащиться на фидере до Гранд-Сентрал Экспрессуэя. Толпы людей не убывали, они шли и шли по обе стороны фидер-транспортера по замедлявшимся дорожкам — скакали по серым лентам к межсекторным линиям, сходили на неподвижные тротуары, перешагивали на экспрессы. А с другой стороны набегал не меньший поток пассажиров, перепрыгивавших с медленных дорожек на быстрые.
У Флашинга народ малость схлынул. Вокруг бегущей ленты фидера сплеталась и расплеталась запутанная сеть полос, двигавшихся на восьми уровнях, нырявших под арки и мостики, уводивших к сотням переходов разной сложности. То выше, то ниже горели яркие цветные указатели: «К СЕКТОРАМ БРОНКСА», «НАПРАВЛЕНИЕ К ТЕРМИНАЛУ ЛОНГ-АЙЛЕНД», «ВЕРХНИЙ ГОРИЗОНТ — ВСЕ НАПРАВЛЕНИЯ К СЕКТОРАМ МАНХЭТТЕНА».
О, это для него! Танди переступил на полосу, «ползущую» со скоростью под восемьдесят километров. Пластикового экрана на ней не было, Херрен привычно наклонился навстречу тугой воздушной струе и побежал вперед, с одной полосы на другую, наискосок, пока не добрался до платформы экспресс-транспортера, остекленной и обнесенной перилами.
Нижняя площадка была забита громко гогочущими туристами. Под сверканье блицконтакторов и метавизирок Танди протиснулся к узкой спиральной лестнице и поднялся наверх, где с великим облегчением плюхнулся в кресло.
Воздух весело посвистывал, обтекая изогнутые ветровые стекла, установленные на спинке каждого сиденья, а впереди открывался вид на Манхэттен — нагромождение разлинованных кубов и зеркальных призм, круглых башен и белых параллелепипедов. В туманной дымке за этим царством титанических кристаллов, на западной оконечности Манхэттена, высились тысячеэтажники-двойняшки, знаменитая «Поманок тауэрс». Левый из супернебоскребов смахивал на елку — его боковые аутригеры, что удерживали жилые кварталы, постепенно укорачивались к вершине. А вот правый вздымался, как ель, перевернутая корнями вверх. Два тысячеэтажника дополняли друг друга, их связывали мосты и прозрачные галереи, висячие сады и посадочные площадки.
— Простите, пожалуйста! — прокричала, склоняясь к Танди, молоденькая девушка. У нее было круглое загорелое лицо, нос в веснушках и отчаянные глаза светло-серого цвета. Она сильно щурилась от ветра и придерживала рукой вьющиеся волосы.