Однако возникла новая угроза, самая серьезная из всех, что были после нападения арабов в VII веке. Она пришла с Запада, и во многом повинен был в этом Папа Римский. Когда-то, в 1203 году, узнав, что рыцари Четвертого крестового похода направляются в Константинополь, Папа Римский Иннокентий III пришел в ярость. Он отправил предводителям похода послание, в котором напоминал об их обете освободить Святую землю и прямо запрещал идти в столицу Византии. Они проигнорировали его, а в мае 1204 года отправили Иннокентию очень тщательно сформулированное ответное письмо, в котором сообщали, что Константинополь захвачен, и предлагали Папе пересмотреть свою позицию и признать завоевание византийской столицы даром Божьим. В последующие месяцы Иннокентий получал и другие, менее тенденциозные, сообщения, в которых не опускались неприятные подробности, такие как зверства и осквернение храмов во время грабежа города, но он решил не обращать на них внимания. Средства, с помощью которых цель оказалась достигнута, возможно, были предосудительными, но саму ее правители Святого престола желали достичь на протяжении многих поколений. Иннокентий считал, что завоевание Константинополя помогло преодолеть затянувшийся раскол между восточной и западной церквями и вновь обратило византийцев к Святому престолу. По этой причине он признал свершившийся факт и благословил его, согласившись с тем, что Балдуин – законный император, а Морозини – законный патриарх.
Вот почему новость о том, что Михаил VIII захватил Константинополь, буквально ошеломила Папу Римского Урбана IV. То, что считалось деянием Божьим, призванным даровать Церкви единство, было отменено в одночасье. И Урбан стал призывать к Крестовому походу для возвращения Константинополя, обещая тем, кто примет в нем участие, что они получат такую же духовную награду, как и те, кто отправлялся в Крестовые походы в Святую землю. Поначалу желающих нашлось немного, ибо мало кто на Западе считал, что почившая Латинская империя стоила того, чтобы сражаться за нее. Затем, в 1266 году, Карл, граф Анжуйский, брат короля Франции, стал королем Сицилии и Южной Италии. А после этого у него возникли те же честолюбивые замыслы, что и у Роберта Гвискара и Боэмунда, – захватить противоположный берег Адриатики. Теперь в интересах этого могущественного и амбициозного правителя было организовать экспедицию в Константинополь, и в 1267 году он встретился в Витербо с беглым латинским императором Балдуином II, чтобы согласовать детали кампании.
Михаил отреагировал на эту угрозу энергичными дипломатическими мерами. Карл готовил флот в гавани Палермо, так что Михаилу нужна была поддержка на море. Поскольку венецианцы были ярыми сторонниками Латинской империи, Михаил обратился к их соперникам генуэзцам, передав им город Галата на противоположной от Константинополя стороне залива Золотой Рог и предоставив льготный доступ к константинопольским торговым путям. Но вскоре после этого Михаил сумел умерить и враждебность Венеции. Несмотря на горячую поддержку Латинской империи, венецианцы всегда были озабочены тем, чтобы никто не контролировал единолично оба побережья Адриатического моря, ведь это давало бы возможность отрезать Венеции выход в Средиземноморье. Непомерные амбиции Карла Анжуйского делали его очень опасным, и в 1268 году Венеция также заключала с Михаилом договор, добившись при этом выгодных торговых соглашений.