* * *
Некоторые из событий того периода заставляют предположить, что ранняя христианская церковь была настроена против мыслителей, художников и вообще чужда культуре и знанию. Происшествия, подобные убийству Гипатии, разрушение памятников архитектуры, в том числе Серапеума и Марнейона, свидетельствуют о фанатизме и культурном вандализме. Зосима с ужасом описал бунт, случившийся в Константинополе летом 404 года, когда воинствующие христиане сожгли не только собор Святой Софии, но также здание сената вместе с портиком, который украшали статуи муз, высеченные из мрамора редкого вида, больше не добывавшегося. Их утрата, сетовал он, отражает всеобщее презрение к искусству и красоте. Точно так же христиане относились и к богатому наследию классической литературы. Духовные знаменитости, такие как Антоний и Симеон Столпник, были малообразованны и говорили только на местных коптском и сирийском языках: они не знали ни латыни, ни греческого. Многие христиане считали крамольным читать Гомера, Аристофана и Лукиана с их историями о богах, нимфах и героях и полагали, что верующим следует изучать только Библию и другие укрепляющие в вере писания. В процессе христианизации произведения классической литературы рисковали разделить судьбу уничтоженных храмов.
Но этого не случилось, потому что, пока одна культурная традиция вытравлялась, другая развивалась, включая в себя многие элементы старой. Именно так произошло с классической литературой. Авторитетные христианские богословы, такие как Василий Кесарийский, считали, что на ее примере можно учиться красоте языка и стилю, и их точка зрения возобладала. Когда империя стала христианской, греческие классические труды не были брошены в костер, но, напротив, бережно сохранялись и изучались на протяжении всего ее существования. То же самое можно сказать и о религиозном искусстве, которое является четвертой отличительной чертой византийской цивилизации. В то время как Серапеум и Марнейон были разрушены, мраморные статуи языческих богов и богинь, украшавшие улицы Константинополя, остались нетронутыми. Христиане готовы были сохранить их за красоту и художественность при условии, что они не будут объектами поклонения. Иногда языческое искусство даже слегка приспосабливали под требования момента. Когда Константин захотел украсить одну из главных площадей столицы своим скульптурным изображением, он сделал любопытный выбор. Вместо того чтобы заказать новую статую, император приказал установить фигуру бога солнца Аполлона, вывезенную из храма в Малой Азии. На месте остались даже семь лучей, которые исходили из головы статуи.