а, и у Геныча отлегло от сердца, он начал отмякать. Хоть на часок-другой уединиться: не слышать пошлой болтовни горластых баб, не видеть вечно подозрительных и похмельных ментов, не обонять пивную отрыжку вываливающихся отнюдь не из бочки Диогена расхристанных автомобилистов. Просто бежать куда глаза глядят – в прямом смысле этого слова.
Узенькая тропинка, хорошо заметная среди выжженой местными хулиганами травы, кустарника и оголившихся в преддверии зимы деревьев, получивших несовместимые даже с растительной жизнью ожоги, влекла, манила, звала вперёд – как пишущаяся опять, наверное, в стол книга. Может, и нет никакой трагедии: жить, дышать, бежать и писать вот так – «в стол», бесцельно, созерцательно? Может, в этом и заключается подлинное человеческое счастье? Поэт однажды сказал: «Я часто думаю, насколько всё бессмысленно – за двумя-тремя исключениями: писать, слушать музыку, пытаться думать». Это был самый мудрый, ставший главным для неказистой жизнёнки Геныча «пароль».
До холма Зелёная Шишка, вокруг которого Геныч обыкновенно накручивал километры, по прямой не так уж далеко. Но у него был свой маршрут – более длинный. Ещё много лет назад от отмерил дистанцию в три километра отначала тропинки до западного склона Зелёной Шишки. Дополнительные круги в соответствии с магией круглых цифр тоже постарался «округлить»: удобно подсчитывать километраж – не запутаешься, не собьёшься.
В удачное лето здесь, за рекой, подлинный рай. Терпкий запах млеющих под палящим солнцем ракит смешивается с медвяным ароматом разноцветья-разнотравья и с ничем не сравнимым тончайшим фрагрансом, который источает притаившаяся в ворсистом зелёном ковре дикая земляника – умирать не хочется! Правда, буколическую идиллию нет-нет да и нарушают задранные к лазурному небу задницы пожилых преимущественно баб: пугая бабочек и шмелей, природных медосборщиков «в законе», они в хищной торопливости захватчиков спешат урвать свой кусочек нехитрого «собирательского» счастья. Иногда чудесные земляничные ароматы можно уловить даже в середине осени. Но нынешнее лето не задалось, и всё вокруг заполняет сейчас запах гари – постарались не молнии и не солнышко, а неприкаянное муромское хулиганьё.
Неудачным нынешнее лето оказалось и для работников колхоза «Пойма». Вернее, для колхозного стада: всех тридцать пять бурёнок и одного быка-производителя в начале весны пришлось забить по причине поразившего парнокопытных заболевания. Одно к одному: трава на пойменных лугах уродилась плохонькая, будто прознала о коровьей эпидемии – зачем из кожи вон лезть? Скосить карликовую траву «пойменцы» в этом сезоне не сподобились: то ли из-за дефицита солярки, то ли по лености, то ли по приказу пропившего мозги начальства.