широко известном итальянском порнофильме, а в канонической сказке француза Шарля Перро.
Зато госпожа Трепко выглядела чрезвычайно эффектно. Безупречная юбка чуть выше соблазнительно круглых колен открывала на обозрение всем желающим и не желающим великолепные стройные ножки. Промытые с “HeadandShoulders” волнистые каштановые волосы не до конца спрятались под широкополую шляпу с бархатной ленточкой, синие-пресиние, будто река Ока в период правления Ивана Грозного, удлинённые к вискам глаза обрамлялись выдающимися едва ли не дальше высоких упругих грудей густыми, загнутыми вверх ресницами, перед которыми бледнели даже опахала падишаха. На плечи сорокавосьмилетней красотки, выглядевшей лет на тридцать-тридцать пять и одновременно на «все сто», был накинут изящный жакет «фигаро» из ткани, которую не сыщешь днем с огнем не только в заштатном Муроме, но и в Москве, в Вашингтоне и даже в самом, мать его в деньги, «местечке Париже».
Но наибольшее внимание привлекали в наряде женщины-рантье Венеры Фёдоровны Трепко перчатки. Последняя декада августа выдалась довольно тёплой, поэтому всем бросающим восхищённые взгляды на Венеру мужчинам и всем бросающим на неё завистливые взгляды женщинам не требовалось объяснять, что перчатки предназначены не для согревания холёных пальчиков томной красавицы, а являются забойным декоративным элементом тщательно продуманного наряда.
Геныч вдруг поймал себя на том, что ему (ему!!!) жалко пёстрый муромский сброд. Всеони пришли сюда, чтобы вольно или невольно поклониться очередному кумиру, «калифу на час», и могли вызывать лишь брезгливость, а он их, чёрт побери, вздумал жалеть! Нет, не жалеть надо этих золотушных халявщиков, всё что угодно – только не жалеть. Сочувствия они не прощают – особенно от таких мерзких типов, от таких законченных мизантропов, как Геныч. Ничего, всего через каких-нибудь полчаса он будет в «тридевятом царстве» – на исходе лета отправится, как сказал поэт, «за майским дождём». Он без остатка растворится во Вселенной, полностью сольётся с ней, диффундирует во Вселенную, а суетливое стадопотненьких бандерлогов будет целую неделю не мыть пожатую президентом руку…
В воспалённом мозгу Геныча, внимательно следящего за медленно, но верно приближающимися к Венере Фёдоровне президентами, вдруг всплыла знаменитая фраза: «Как жаль, что природа сделала из тебя одного человека: материала в тебе хватило бы и на праведника, и на подлеца».
Бездорогин и Бруш почти поравнялись с улыбающейся во весь белозубый рот красавицей Венерой. Всё было на мази, всё