, не исчезают совсем, а, скажем, откладываются в памяти субъекта, состояниями которого были
OPS +
В или
FLT + B? Что если эти компоненты становятся его воспоминаниями? Под воспоминаниями здесь надо понимать не какие-то физические, публичные состояния (так как, по предположению, они уравниваются в момент
В и не могут выражать различия прошлых рядов), а приватные ментальные состояния, не данные в непосредственном опыте других. В таком случае прошлые различия не исчезают совсем, они лишь меняют статус своего существования, превращаясь в ментальные образы. И именно возможность такого превращения (о которой трудно было бы судить априори, но мы можем знать о ней из непосредственного опыта самих себя) позволяет согласовать с реальностью особенности нашей каузальной веры.
Таким образом, более тщательное изучение каузальной веры приводит нас к тезису, что она вовсе не исключает допущения приватной реальности у других людей. Именно наличие у них субъективных воспоминаний как приватных ментальных состояний оправдывает то, что одни физические ряды событий, приводящие этих людей к физическому состоянию В, могут вызывать у нас ожидание физического события С, тогда как другие ряды физических событий, ведущие к тому же физическому состоянию В, могут вызывать у нас ожидание какого-нибудь другого физического события.
Иными словами, из нашего анализа следует, что ментальное может считаться условием реализации физической причинности. Поэтому допущение ментальных состояний у других людей не противоречит каузальной вере.
Видимость противоречия, напомним, возникала потому, что такое допущение было несовместимо с эпифеноменализмом и, соответственно, влекло за собой признание каузальной действенности сознания, которая, как казалось, отменяется каузальной верой, заставляющей искать причины поведения людей исключительно в доступной всем физической реальности. Однако теперь мы увидели, что дело может обстоять таким образом, что сами физические причины поведения людей могут оказываться действенными лишь при условии наличия у людей ментальных состояний. Это означает, что ментальные состояния, не будучи непосредственными причинами поведения, все же могут вносить реальный каузальный вклад в ход физических событий.
Впрочем, может показаться, что в каком-то смысле ментальные состояния могут истолковываться и в качестве непосредственных причин поведения. В самом деле, ведь в момент состояния В прошлые физические события уже не существуют, и переход к новому состоянию определяется не только физическим состоянием В, но и ментальным состоянием