– Идиот! – взвыла Морриган, прижимая сотоварища к камням. – Грегор, держи его! Он себе всё переломает!
– Что это? – голос Петера дрожал. – Серебро? Нет?
– Нет, не серебро, – сказал вдруг красивый и сильный голос с порога пещеры. Женский голос. Он звучал совершенно чарующе.
– Г-госпожа Вилья!.. П-простите н-нас…
Забыв о воющем и вопящем Петере, Морриган бросилась на колени перед новоприбывшей.
Госпожу Вилью обтягивало алое. Алый корсет, алые бриджи, алые сапоги. Сверху наброшен алый плащ, огненно-рыжие волосы заправлены под алый берет, лихо сдвинутый набекрень. Под корсетом – белоснежная блуза, тонкую талию обхватывает широкий пояс, тоже алый.
– Морриган, дорогая, – сказала Вилья, царственно улыбаясь, – ты осознаёшь свои ошибки?
– Я, я виновата, госпожа… тут… слишком много ловушек…
– Мм-м, да, ловушек хватает, – мягко согласилась старшая вампирша. – Смелость, мои дорогие дети, ещё далеко не всё. Обычно требуется также и ум с рассудительностью. Дай-ка я на тебя посмотрю, Морри, милочка… да, крепко ж тебе досталось, крепко…
– Это всё чародейка! – взвыла Морриган, простираясь ниц перед Вильей. – Магистр Корделия Боске! Она меня подставила! А сама, сама сдалась этим гадам! Всё небось им выложила! Проклятые людишки!
– Не волнуйся, моя дорогая, – сладко промурлыкала Вилья, ну точно большая кошка. – С госпожой Корделией Боске разбираться станем мы с господином ле Вефревелем, конечно же, строго исполняя при этом указания герра Гримменсхольма, чья мудрость глубока и несказанна. Забудьте о госпоже магистре. Пока что у нас – двое охотников. Я не хотела бы вмешиваться. Докажите мне, что достойны возвышения, вы трое! Морриган – твоя нераспорядительность доставила мне огорчение. Петер и Грегор, вы просто, как говорится, duorum idiotae. Вставайте и покажите мне, как надо доставать моллюска из раковины. – Губы её внезапно дрогнули, раздвигаясь; обнажилась пара длинных, острейших, обманчиво-тонких клыков, голос вдруг упал до шёпота, в глазах блеснула дикая, ничем не сдерживаемая ненависть. – Идите и покажите мне, как вы умеете внушать ужас. Иначе познаете его сами. Всё поняли, вы, трое?..
Теперь перед госпожой Вильей лежали, стеная и рыдая, все трое вампиров.
– Ваши позы говорят о глубине и искренности вашего раскаяния. – Голос Вильи полнился сарказмом. – Что ж, вам осталось подтвердить это на деле. Вперёд, мои милые. Не опозорьте меня перед герром Гримменсхольмом. Вас ведь трое, а там, – она указала небрежным кивком на пещеру, – забились в дальний угол и дрожат от страха в ожидании неизбежного два ничтожных человечишки. Ты, Морриган, позволила себя ранить. Вы двое – не сумели вообще ничего. Ступайте теперь и докажите, что я в вас не ошиблась!