От вампирьего укуса смертельная гниль расползалась широко, захватывая плечо, шею и лопатку, на груди добираясь до ключиц.
– Теперь, друг мой, нам надо точно понять, что моему пациенту успели впрыснуть и что – нет. – Мэтр взялся за хрустальный шприц тонкой работы, нацелился, воткнул иглу резким решительным движением; мастер аж дёрнулся, юноша даже не пошевелился.
– Вот и замечательно, вот и молодец, лежим, лежим себе спокойненько… – ласково приговаривал мэтр, таща на себя поршень.
Прозрачный цилиндр быстро заполнялся плотным зеленовато-жёлтым гноем с кровяными прожилками.
– Если вампир просто кормится, как тебе, конечно же, известно, он опорожняет в кровоток жертвы нижние надчелюстные гланды, или железы, как их ещё называют. – Мэтр, похоже, очень любил поговорить за работой. – Усиливает ток крови, расширяет сосуды, в то же время препятствуя развитию hemorrhagic excusso, геморрагического шока. Ихор этих желёз, при правильном разделении на компоненты, способен дать весьма сильнодействующие вещества, входящие в снадобья для предотвращения фатальной cor impetum, для борьбы с последствиями той же кровопотери…
Говоря всё это, мэтр Бонавентура ухитрялся делать разом десять дел. Руки его не знали отдыха, толстые пальцы, как оказалось, виртуозно умели обращаться с самыми тонкими инструментами.
Содержимое шприца алхимик опорожнил в кювету, стеклянными трубочками-пипетками с круглыми грушами на концах взял несколько проб, раскапал в заранее приготовленные скляницы, ловко открывая на миг притёртые пробки и вновь их закупоривая.
Мастер заворожённо наблюдал за происходящим.
Было в этом что-то жуткое, неестественное, запретное, извращённое. Не зря же церковь Спасителя, поощряя «врачевание словом святым», сурово осуждала и всячески боролась с «нечестивыми и злокозненными некромагами, могил осквернителями, трупов кромсателями, костей сверлителями и черепов пилителями, для проклятого своего искусства частей тел добывателями» и проч., и проч., и проч.
Попадись мэтр Бонавентура суровым слугам Спасителя, толстяку было бы несдобровать. Несдобровать, несмотря на покровительство и защиту сильных мира сего, включая королевских особ, коих небрезгливый мэтр тайно пользовал от дурных болезней, а также избавлял от нежелательных беременностей.
Жидкости в скляницах дружно вскипели сами по себе, безо всякого огня. Крепко вогнанные в горлышки пробки задрожали, но выдержали.
В пузырящихся смесях мастеру почудились на миг искажённые дикой ненавистью лики убитых им упырей – Грегора, Петера, Морриган. Склянки заполнял густой, плотный пар, содержимое их булькало и расплёскивалось по стенкам сосудов.