Лис прикрыл дверь лекарской каморки и поглядел на «израненного» Бастиана с видом заговорщика.
— Ну шо, симулянт — пожух и облетел больничный лист. Хватит расслабляться, пора впахивать!
Менестрель, задетый за живое безосновательными инсинуациями, с укоризной поглядел на старшего товарища и поднялся с лежанки.
— Шо ты хмур, как день ненастный? — Сергей попытался расшевелить юношу. — Сонеты не в меру сонные, рубаи не рубятся, или танка грязи испугалась?
— Месье Рейнар, я думаю о книге.
— Ты, наконец, решился издать свои произведения? И правильно! Так им всем! Напечатай их тут. Это будет наипервейшее печатное издание не только Франции, но и всего мира. Прихватишь с собой пару штук — и озолотишься.
— Меня интересует совсем иное золото, — перебил его Бастиан.
— Какое такое иное? Олимпийское, добытое в бескомпромиссной неравной борьбе с собой?
— Я говорю о золотистом блеске на страницах подаренного Гизелле фолианта.
— И чем это напыление тебя столь обеспокоило?
— Я сомневаюсь, что это напыление. Во всяком случае, то, что видела Ойген, — что-то совсем другое. Здесь не поверхностный блеск, а, так сказать, глубинный.
— То есть ты хочешь сказать, что крупицы золота непосредственно в структуре бумаги?
— Это было бы вполне разумное объяснение, но, во-первых, мы имеем дело не с бумагой, а с пергаментом, а это, как мы помним, баранья кожа, в ее структуру что-либо вживить несколько сложнее.
— Молодец, верно подметил, не купился.
— Вы меня проверяли, месье Рейнар?
— Есть такое дело. А ты шо думал, стал оперативником — все, Бога за бороду ухватил? Испытания только начинаются.
— Что-то они, похоже, не кончаются. Но тут есть еще одно…
— На пергаменте отсутствуют частицы золота, исключая то, что использовалось для иллюстраций.
— Вы что ж, знали? — в голосе менестреля чувствовалось разочарование.
— Знал. Эксперты обратили внимание, но понять, чего оно блестит, так и не смогли.
— У меня есть версия. — Бастиан подошел к двери, поглядел на скучающего в коридоре стражника и вернулся, делая знак Сергею говорить потише. — Видите ли, еще в Сорбонне мне довелось писать научную работу по теологии, в которой я пытался доказать корневое тождество религиозных концепций, вытекающее из сакрализации цивилизаторских сообществ квазигуманоидов.
Лис захлопал в ладоши.
— Вот это ты щас о чем говорил и, главное, с кем?
Ла Валетт вздохнул.
— Так называлась моя работа. Между прочим, она была удостоена золотой медали среди университетских научных работ.
— Я по возвращении дам еще одну, шоколадную, если объяснишь, для чего ты мне все это рассказываешь.