— Значит, зверьми она управляют чистым ультразвуком, — задумался Петер. — Вик, земные собаки ведь его слышат?
— Слышат. Но и обычные звуки тоже.
— И командуем ими мы голосом, — подхватил парень. — Что-то у меня в голове вертится, но что…
— То, что у них могут быть разные языки для этих чёрно-красных и для зелёных, и сверхразум знает, сколько их всего, — вздохнула Вика, тоскливо глядя на экран. — А мы всё мешаем в одну кучу.
— Himmeldonnerwetter, — пробормотал Петер.
Мартышкин труд, подумала Вика. Нельзя разгадать чужой язык, если в наличии есть только несколько фраз, смысл которых даже приблизительно неизвестен.
Нельзя войти в контакт с теми, кто этого не хочет.
— Я сегодня раньше хочу уйти, — наконец сказала она. — Не проводишь меня? Всё равно много мы не наработаем уже.
— Провести? Конечно, — усмехнулся Петер. — Даже если придётся через весь город идти.
— Не через весь. Пятьдесят метров прямо, повернуть направо, пройти сорок метров, налево, пройти…
— Стой! — он поднял руку. — Ты что, всю дорогу так запомнила?
— Ну… — Вика смутилась. — Да. Я только так её и могу запомнить.
— Ты знаешь двадцать три языка — и не можешь дойти домой без таких глупостей? — не поверил Петер.
— Да, — она не стала говорить, что это было следствием вторжения чужих рук в её мозг. — Это… ну, такой врождённый недостаток. Знаешь, некоторые путают право и лево, а у меня — вот так.
Лгать ему оказалось неожиданно просто. А как поступил бы Петер, узнай он правду?
— Хорошо, — кивнул парень. — Давай всё-таки напишем про инфразвук, Вики. Пусть это только идея, но, может, хоть что-то полезное сделаем.
Она кивнула. Это действительно было самым важным из того, что они открыли за последние дни.
Мидгард, 12 июня. Джеймс Гленн
— Всё-таки ты скотина, капитан, — нежась в постели, проговорила Фиона. — Ладно, ла-адно, я поняла, армейская дисциплина, тяжесть щита, а не ярма… Больше таких сцен устраивать не буду…
— Потому что они всё равно ничего не изменят, — хмыкнул Джеймс. Он сидел на краю кровати и размышлял о том, что за нимфоманку ему послала судьба. Нет, он был вовсе не прочь хорошо развлечься, но до сих пор не мог понять, нужен ли Фионе он весь или только одна, совершенно определённая часть тела.
Впрочем, он никогда не понимал женщин.
— Не поэтому, — неожиданно серьёзным голосом ответила Фиона. — Я знала, что никуда не полечу. Не дура, какой ты наверняка меня тогда представил. Просто… Думаешь, я забыла ту пещеру? В тот раз меня спасла только Хелена и её мозги. Я не хотела, чтобы ты летел в джунгли. Я уже достаточно о них знаю, чтобы сказать как учёный: человеку там делать нечего. Мы можем выкорчевать их, уничтожить зверей, но всё равно хомо сапиенс в здешних лесах совсем не царь природы, даже в армейском комбезе. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты умер от ядовитого укуса какой-нибудь опасной мелочи.