Мистер Хейес встревожился.
— Эй, послушай, нельзя совать повсюду нос… — начал было он, но Холли уже нажала ручку.
Дверь в самом деле оказалась незапертой, когда Холли открывала ее, она сказала мистеру Хейесу:
— Мы даже не будем туда заходить. Просто хотим вам показать… — Тут она огорченно замолкла.
— Показать? — повторил мистер Хейес. — Что показать?
Трейси и Белинда встали рядом с Холли у открытой двери и застыли, не веря своим глазам. Мастерская была точно такой же, как и вчера, все лежало на прежних местах, с одной лишь разницей — там больше не оказалось скульптуры «Тайна жизни».
— Ее нет, — спокойным тоном проговорила Холли. — Вчера была, а теперь нет.
Мистер Хейес вздохнул и поморщился:
— Знаете, девочки, ваши шутки мне уже немножко надоели! Как это понимать? То одна статуя исчезла, а теперь уже две!
— Честное слово, папа, вчера она там была, — начала было Белинда, но ее отец теперь и слушать ничего не хотел.
— Ладно, хватит морочить голову мне и самим себе. Лучше забудьте про это. И, пожалуйста, закрой ту дверь, — раздраженно заявил мистер Хейес. — Сейчас подтвердились слова, которые я вам сказал вчера ночью. Вы так увлеклись всяческими загадками, что они уже мерещатся вам на каждом шагу!
За их спиной открылась дверь, ведущая в сад, и охранник громко прочистил горло и объявил:
— Сеньор Мейкпис скоро придет.
Увидев, что дверь мастерской открыта, он нахмурился, быстро подошел к ней и громко захлопнул. Холли воспользовалась этим и спросила охранника про исчезнувшую статую.
— Извините, — сказала она. — Мы как раз говорили про скульптуру, которая стояла здесь вчера. Куда она делась?
Охранник тупо поглядел на нее:
— Я не понимать. Мой английский плоха.
Трейси медленно повторила вопрос по-испански:
— Вы помните, вчера? Статую в мастерской?.
Мужчина покачал головой и пустился в долгие объяснения на испанском. Трейси едва успевала переводить.
— Он говорит, что вчера в мастерской не было никакой скульптуры. Все, какие тут были, выставлены в галерее.
Мистер Хейес пожал плечами.
— Ну вот, теперь мне все ясно, — заявил он тоном, не допускающим возражений. — Скульптуры не было, вам она только померещилась. Тема закрыта, согласны?
Холли хотела что-то возразить, но тут двери открылась, и ее опередил писклявый мужской голос:
— О боги, Рамон? Что тут происходит! Я требую, чтобы в моей галерее царили мир и покой!
Холли застыла с открытым ртом, потом повернулась на голос и обнаружила, что к ним вышел знаменитый Оскар Мейкпис. Ошибиться тут было невозможно: даже если бы она не видела автопортрет художника, она все равно немедленно узнала бы его по описаниям мистера Хейеса.