— Да, верно. Я присутствовал на совещании, но шум и суета большого города всегда выбивают меня из равновесия. У меня начался приступ мигрени, я извинился и уехал домой перед ленчем.
Тут художник вздохнул:
— И вообще, я усомнился, будет ли какой-нибудь толк от этого совещания. Я, разумеется, не критикую вашего отца. Я не сомневаюсь, что он превосходный человек и в высшей степени компетентный в своей области, но ведь он бизнесмен, а я художник, так что между нами всегда будет зиять пропасть взаимного непонимания.
— Вы имеете в виду, что не всегда согласны с ним? — уточнила Холли.
Оскар Мейкпис скорчил трагическую мину.
— Как я могу согласиться? — запротестовал он, разводя руками. — На глубинном уровне, уровне нашего подсознания между нами не может быть согласия. Они просят меня, чтобы дал свое имя и лицо благотворительному мероприятию. Что ж, конечно, я к этому привык мои фотографии появляются в газетах по все миру, — но ведь мистер Хейес, кажется, хо чтобы я нарисовал постер или… что там, смешное слово, которым сейчас любят пользоваться?.. Что-то на «л»…
— Логотип? — подсказала Белинда.
— Вот-вот — что-то вроде торговой марки, чтобы они использовали его в своей рекламной кампании, да еще он почему-то настаивает, чтобы в них доминировал зеленый цвет. Но я не могу позволить, чтобы кто-то диктовал мне, какой цвет я должен использовать в своем творчестве. Это абсолютно исключено. И вообще лично я предпочитаю красный. Зеленый цвет такой скучный и тусклый.
Маэстро наморщил нос от отвращения и обиженно пожал плечами. Холли прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Но ведь эта благотворительная акция пытается помочь голодающим людям в странах третьего мира, чтобы те выращивали больше злаков, — объяснила Белинда. — Вот почему был выбран именно зеленый цвет. Ведь это цвет зеленых растений, вообще — цвет жизни!
— И вообще, вы только взгляните на ваш чудесный сад! — добавила Холли, пытаясь проявить чудеса дипломатии. — Тут сразу видно, как вы заботитесь о цветах и деревьях. Вероятно, у вас то, что в народе называют «зеленый палец».
Оскар Мейкпис удивился и даже задумался.
— О-о, вы в самом деле так считаете? — На мгновение он притих, но потом упрямо тряхнул головой. — В общем, как бы то ни было, но я сказал мистеру Хейесу, что не собираюсь подчиняться чужим указаниям, если это касается моих творческих принципов. Вот почему наши переговоры перешли в спор, это вызвало у меня мигрень, и я был вынужден уехать.
— Как вы сейчас себя чувствуете? — ласково спросила Трейси. — Вам уже лучше?
— О да, мне всегда становится лучше, когда я возвращаюсь домой и вижу столько красоты.