Деятельное участие чекистов в контрабанде является, по нашему мнению, одним из объяснений феномена многолетних широких и беспощадных расправ с агентурой «органов». Многие, например, закордонные агенты, массами вербовавшиеся пограничными отрядами ОГПУ, являлись «разовыми» и уничтожались после выполнения (или, напротив, невыполнения) какого-либо задания.
В конце 1930-х гг. видный чекист А. М. Ратынский-Футер прямо заявил о «существующей традиции избавляться от отработанной агентуры», поведав, что агентов часто просто убивали при переходе границы и т. д. Ратынский, бывший особист и разведчик в Подольской губчека, в 1930–1933 гг. работал начальником иностранного отделения Одесского облотдела ГПУ, а к 1938 г. дослужился до поста начальника Контрразведывательного отдела ГУГБ НКВД Украины. Тогда же этот капитан госбезопасности был арестован и в 1939 г. расстрелян[146]. Он, безусловно, обладал полной информацией о судьбах большого количества негласных работников ЧК-НКВД Украины…
Такое признание крупного чекистского функционера сразу вызывает в памяти послание начальника КРО Приморского губотдела ОГПУ Н. М. Шнеерсона, который в конце 1925 г. отправил следующую красноречивую записку начальнику 53-го погранотряда (ст. Даурия) Панову: «Посылаю тебе мышьяк 25 грам[мов]. Им можно отравить 100–150 человек. Исходя из этого, ты можешь соразмерить, сколько нужно на каждого человека. На глаз нужно маленькую щепоточку. Держать мышьяк нужно в тёмном месте. С ком приветом»[147].
Логично предположить, что этот мышьяк предназначался, скорее всего, именно «отработанным» сексотам. Да и подстрелить возвращавшегося через обговоренное «окно» на границе и нагруженного контрабандой агента не составляло труда, после чего чекисты, присвоив основную часть ценностей, записывали себе в актив успешное пресечение попытки ввоза контрабандных товаров и ликвидацию очередного «лазутчика».
Возможно, у Каруцкого возник какой-то конфликт с местными властями или чекистским начальством, поскольку 30 июня 1924 г. он по неизвестной причине был освобождён от должности и три месяца ждал нового назначения. После чего с понижением направился в Среднюю Азию — заместителем начальника Ферганского облотдела ГПУ. Но уже два месяца спустя Василий с помощью полномочного представителя ОГПУ по Средней Азии Льва Бельского, своего давнего знакомого, в начале 1920-х гг. руководившего госбезопасностью в Дальневосточной республике, получил солидный пост председателя ГПУ Туркмении, который занимал четыре с половиной года. Впрочем, возможно, что за переезд Каруцкого в Среднюю Азию отвечал и Матвей Берман, прибывший туда — чуть раньше Василия — на должность начальника Секретно-оперативной части полпредства ОГПУ