— А какие здания и памятники он воздвиг?
— В его честь ничего не построено, и его именем ничего не названо. Многие проекты Наполеона были завершены спустя длительное время после его смерти. Он запретил переименовывать площадь Согласия в площадь Наполеона.
Итальянец явно ничего о деятельности императора не знал. Тем лучше.
— Он приказал расчистить римский Форум и Палатин, приказал отреставрировать Пантеон — и даже не повесил уведомляющие об этом таблички. Он ввел много полезных новшеств в городах по всей Европе, но теперь никто не вспоминает — да и не знает — о его благодеяниях. Правда, удивительно?
Мастроянни запил шоколадный десерт водой.
— Это еще не все, — продолжала Элиза. — Наполеон отказывался брать кредиты. Он презирал финансистов и винил их в долгах Французской Республики. Он смотрел сквозь пальцы на конфискацию, вымогательство, даже допускал хранение денег в банках — но занимать ненавидел. И тем отличался от своих предшественников и последователей.
— Недурная политика, — пробормотал итальянец. — Банкиры — настоящие пиявки.
— Вы бы не отказались от них избавиться?
Перспектива гостю, очевидно, понравилась, но он промолчал.
— Наполеон мыслил так же, как вы. Вместо того чтобы купить у американцев Новый Орлеан, он продал им всю Луизиану, а на вырученные миллионы организовал армию. Любой другой монарх предпочел бы сохранить земли и занять деньги у пиявок.
— Наполеон умер очень давно. Мир изменился, — заметил Мастроянни. — Нынешняя экономика — сплошной кредит.
— Неправда. — Ларок откинулась на спинку кресла. — Видите ли, Роберт, из папируса Наполеон узнал кое-что любопытное… Информация актуальна до сих пор.
Чем больше она рассказывала, тем заинтересованнее слушал итальянец.
— Но тайну папируса вы мне откроете, лишь когда я приму ваше предложение? — полуутвердительно спросил он.
Контроль над ситуацией постепенно переходил в руки Элизы.
— Я могу поделиться с вами еще кое-чем. Возможно, тогда вы решитесь.
— Пусть вы мне и не нравитесь, отказать у меня язык не повернется. Я с таким комфортом лечу домой в вашем самолете, ем чудесную говядину, пью изумительное шампанское, не говоря уже о шоколадном десерте… — Мастроянни насмешливо улыбнулся.
— Признайтесь, Роберт, почему вы здесь, если я вам неприятна?
Он твердо взглянул ей в глаза.
— Сами знаете. Потому что я заинтригован. Да, мне хотелось бы избавиться от банкиров и правительств.
Поднявшись, Ларок прошла в хвост самолета, взяла с кожаного дивана сумку «Луи Виттон» и достала маленькую книгу в кожаном переплете. Первое издание, 1822 год. «Книга судеб, которой пользовался Наполеон».