Об этом пунктике Элизы Ларок детективы ему не рассказывали. Он не пожалел денег, чтобы вызнать всю подноготную жизни Эшби, но Элизой занимался еще серьезнее. Неужели где-то недоработал?
— И о чем говорится в папирусах? — как можно небрежнее осведомился датчанин.
— О целях и как их добиться. Потому и создан Парижский клуб.
— Кто писал текст?
Ларок пожала плечами.
— Неизвестно. Наполеон считал, что это остатки сокровищ Александрийской библиотеки.
Возможно… Когда-то и ему встречался подобный артефакт. Не все содержимое легендарной библиотеки, вопреки распространенному мнению, погибло.
— Уж очень вы верите в неведомый документ, — произнес Торвальдсен. — Бог весть кто его писал.
— То же самое можно сказать и о Библии, — возразила Элиза. — По сути, никто не знает, откуда она взялась, и тем не менее миллионы людей пытаются по ней жить.
— Отличный пример! — Он рассмеялся.
В ее глазах светилась уверенность поистине бесхитростной души.
— Я показала вам то, что мне очень дорого. Теперь ваша очередь. Какие у вас доказательства по Эшби?
Париж
Двое мужчин в мятых синих блейзерах и галстуках побежали в выставочный зал на помощь кричавшей женщине. На шеях у обоих болтались бейджики музейных работников. Один из преследователей Фоддрелла, крепкий парень с взъерошенными волосами, стукнул первого «блейзера» в скулу. Его напарник, отличавшийся мелкими, почти плоскими чертами лица, ударом ноги опрокинул на пол второго «блейзера».
В тот же миг они выхватили пистолеты.
Виновница начавшейся заварухи тем временем скрылась.
При виде оружия туристы с громкими криками бросились к главному выходу.
На другой стороне зала появились еще два сотрудника музея.
С оглушительностью взрыва грянули выстрелы — звук многократно усилили каменные стены, стеклянный потолок и плиточный пол.
Один из «блейзеров» упал как подкошенный, другой скрылся из поля зрения.
Люди продолжали бежать.
Крепыш и плосколицый исчезли где-то в недрах особняка.
Малоун вспомнил планировку этажа.
— Я иду обратно. Выход из здания только один. Отрежу им путь к отступлению. А ты жди здесь.
— И что мне делать?
— Старайся не попасть под пулю.
И Малоун помчался в вестибюль. Наверняка музейная охрана перекроет все ходы, а там и полиция подтянется. Его задача — отвлечь стрелков.
Времени на размышления у Сэма не было. События развивались чересчур быстро. Сидеть без дела он точно не собирался, что бы там ни велел Малоун. Он рванул в залитый солнцем зал-колодец, где лицом вниз в луже крови неподвижно лежал сотрудник музея.
Опустившись на колени, Сэм повернул голову раненого. На него, не мигая, отрешенно смотрели стекленеющие глаза. Раненых он еще никогда не видел. Мертвых — видел. Вчера ночью. А этот человек еще дышал.