– Леша? Это ты? – Почему-то мне казалось, что никто другой это и не мог быть.
Он судорожно вздохнул, осторожно сгреб меня в охапку и уткнулся лицом мне в грудь. Я обхватила его голову руками, прижала к своему махровому халату и осторожно погладила. Он помог мне сесть. Снова тихонько прижал меня к себе и прошептал мне в шею:
– Прости меня!
– За что?
– За то, что не успел. Тебя увезли прямо у меня из-под носа.
Я снова вспомнила, как он перекатился по снежной дороге, когда его сбила та черная машина, сжала зубы и зажмурилась. Я обняла его, и он снова то ли всхлипнул, то ли застонал. Я отстранилась, и он пояснил мне сквозь зубы:
– Ребра сломаны.
– Извини, – быстро сказала я, чувствуя себя ужасно глупо и неловко. Я отодрала пластырь, вынула из вены иглу (прямо какой-то профессионал тут орудовал!) и слезла с кровати. Он тоже поднялся на ноги.
– Почему ты мокрый? – спросила я, проводя рукой по его тонкому светлому джемперу, который показался мне влажным и холодным.
– Так, принял холодный душ.
Я почувствовала в темноте, что он улыбается.
– Он тебя из ванной вытаскивал, балда! Когда ты решила утопиться в собственной душевой кабине и оторвала кран! Приди уже в себя! – услышала я недовольный голос Тролля. Самого его было не видать.
Я представила себе, как посторонний мужчина выковыривает меня, мокрую и голую, из душа, и мне стало ужасно стыдно и неловко, так, что хотелось шипеть и плеваться. Но я только вздохнула, смиряясь с тем, что постоянно предстаю перед ним в каком-то совсем неприглядном и совершенно не романтичном виде.
Я включила ночник и, стараясь не причинить ему боли, стащила с него мокрый джемпер и футболку. Он покорно поднимал руки, пару раз зашипел, однако при этом улыбался неизвестно чему. Синяки на его ребрах меня тоже впечатлили. Штаны, к счастью, оказались сухими, однако Тролль из коридора фыркал и ерничал, дескать, не останавливайтесь, очень увлекательный получился стриптиз.
Я достала из шкафа очередную футболку своего бывшего и, протягивая ему, вспомнила, что уже постирала и даже погладила его новогоднюю рубашку.
– У меня копится твоя одежда, – заметила я, – а ты мне должен уже две футболки.
Он усмехнулся.
После моего пробуждения (и когда я наконец-то приняла нормальный душ!) мы долго сидели на кухне, пили кто что: я – кофе, а он – чай. Я наконец-то рассмотрела при нормальном свете его лицо. Крррасавец! Пол-лица ободрано, вихры торчат в разные стороны, щетина трехдневная, не меньше. На локте тоже виднелся огромный сливового цвета синячище. Он рассказал, что наблюдал за моей квартирой, что моя пробежка оказалась для него неприятной неожиданностью, что тишина и спокойствие в парке усыпили его бдительность, и те двое до самого последнего момента не вызывали у него подозрения. Пока он не увидел меня в воротах парка и то, как те на меня смотрели сквозь ограду. Рассказал, что не успел вызвать подкрепление, а только достал пистолет и рванул ко мне, и как тот черный минивэн его остановил.