25 декабря. Рождественское утро началось крайне неприятно.
Продрав глаза, Сората вышел на кухню и увидел там Мисаки в пижаме, сидящую за своим привычным местом за круглым столом. Она апатично смотрела в никуда. По заплаканным глазам и измождённому лицу становилось понятно, что прошедшей ночью девушка почти не спала.
«Сегодня я хотела… чтобы Дзин ранил меня!» — сказала вчера ночью Мисаки, сидя в одном банном полотенце у входа. Услышанное всё звучало в ушах.
Сората не мог даже представить себе, что чувствовала Мисаки.
Как она могла желать получить рану от того, кого любит?
Сората хотел обращаться с девушками нежно и ждал от них того же. А ранить — это прямо противоположно.
Но он уже не мог взять и спросить подробности у Мисаки. Не найдя нужных слов и не в силах выносить её вид, Сората отправился будить Масиро. Потом пересёкся с Нанами, которая сама встала, и они вместе приступили к завтраку, стараясь вести себя как ни в чём не бывало.
И тогда нарисовалась Сэнгоку Тихиро, комендант Сакурасо. Они не заметили, но учительница вернулась поздно ночью.
Жилец соседней комнаты 102, Акасака Рюноске, отсутствовал. Сората слышал, что тот на период зимних каникул остановился в деловом отеле и с головой ушёл в программирование.
И последний обитатель, жилец из комнаты 103 Митака Дзин, с прошлой ночи так и не вернулся.
Хоть они и приступили к еде, давящая атмосфера никуда не улетучилась и даже глупые шутки не помогли разговориться.
Причина заключалась в Мисаки. Она едва слышно поприветствовала всех с добрым утром и медленно принялась откусывать хлеб, хотя обычно проглатывала куски целиком.
— ...
Тишина давила. Хотелось сказать что-нибудь умное. Но что именно подойдёт для их ситуации, Сората придумать не мог. Наверное, Нанами чувствовала то же самое. Она недовольно сжала губы, и лицо у неё было мрачным.
Вчера… в канун Рождества, между Мисаки и Дзином что-то произошло, но точно Сората не знал. Но по состоянию Мисаки он ясно мог себе представить, что у неё с Дзином, когда они остались наедине в Сакурасо, произошло что-то критическое. Потому что Мисаки никогда прежде не вешала нос, когда её отвергали, — всегда принимала поражение с гордостью.
Чтобы прервать удушающую тишину, Сората заговорил про зимние каникулы, которые начались сегодня.
— Кстати говоря, Сиина, а что ты планируешь на каникулах?
— Рисовать манускрипт, — тотчас же спокойно ответила Масиро.
— Спрошу на всякий случай, а где именно?
— В Сакурасо.
— Вот так вот...
— Вот так вот.
— Я ведь говорил? Тихиро-сэнсэй на зимние каникулы улетает в Австралию, потому в Сакурасо не остаться.