Джойс с удовольствием вымылся, а потом вытерся мягким полотенцем вдыхая его травяной аромат.
Затем побрился той самой бритвой, которую когда-то спрятал от злой девчонки с серыми глазами, да и забыл куда.
Сбрив бороду и еще раз посмотрев в зеркало, Джойс с трудом поверил, что отражение принадлежит ему, так плохо он выглядел и так затравленно смотрели эти чужие глаза. А на голове были - рога!
Джойс схватился за голову - рога исчезли. Убрал руки - рога появились вновь!
Отойдя от зеркала, он будто чужими не слушавшимися руками, стал убирать по местам полотенце, бритву, помазок. Затем вынес и выплеснул с крыльца мыльную воду.
Ну улице медленно остывал июльский вечер и солнце плыло к горизонту. Джойс вернулся в дом, тщательно собрал тряпкой расплескавшуюся воду, а когда распрямился, то не был удивлен, увидев раскачивавшуюся над столом петлю из новой пеньковой веревки.
Джойс покорно взобрался на стол и без колебаний просунул голову в петлю. Веревка пахла земляничным мылом и, закрыв глаза, он вдруг ясно вспомнил каменный дом, цветник, запах гренок с кухни и голос матери:
- Джойси, сынок! Где ты?
Мама в розовом платье, такая молодая и красивая. Она протягивает к малышу руки и зовет:
- Ну иди же к маме, Джойси!
Мальчик радостно смеется и делает шаг к маме...
Джойс шагнул со стола и веревка рывком затянулась на его шее.
***
Девочка положила к стене форта последнюю охапку хвороста и тот сразу задымился. Широко раскрыв глаза, она с интересом наблюдала, как огонь побежал во все стороны и взобрался на крышу. А когда пламя охватило все постройки, девочка повернулась и пошла прочь.
Она зашла в лес и негромко позвала:
- Маноло!
Из-за дерева показался маленький мальчик в лохмотьях.
- Я хочу домой, Лина!
Лина улыбнулась мальчику, взяла его за руку, и они пошли между деревьев в сторону медленно заходящего солнца.
На алом фоне заката фигурки детей стали едва различимы, когда горящие бревна форта обрушились, подняв тысячи гаснущих в небе искр.