В это время Ледька повалил Спартака и молотил его по спине, приговаривая:
— Сдаёшься? Сдаёшься?
Нападение застигло его врасплох. Он выпустил свою жертву и с криком: «А, и ты за этого сопляка! Ну, теперь не попадайся!» — сцепился с Сёмкой. Сёмка дрался самозабвенно. Он знал: девочка с голубыми глазами, похожая на фарфоровую куколку, видит и может оценить его беззаветную отвагу. Он даже почувствовал некоторую досаду, когда ему на помощь пришли Витька и несколько оправившийся Спартак. Втроём они живо повергли Ледьку наземь. Спартак наступил ногой на грудь врага. Размазывая по лицу кровь и пот, сказал:
— Проси пощады!
— Да-а, трое на одного… — притворно жалобным голосом затянул Ледька и хотел сбросить ногу со своей груди.
Но Сёмка с Витькой схватили его за руки. Ледька оказался распятым на земле.
— Проси пощады! — повторил Спартак. Вид у него был свирепый. Лицо в крови, в глазах ещё не улегшееся возбуждение битвы.
— Ладно, прошу, — нехотя сказал Ледька. — Ну, теперь пустите!
— Стой! Проси прощения у моей сестры.
— Ну, брось, — заныл Ледька. — Я же не знал, что она твоя сестра. Я теперь за неё заступаться буду…
От унижения и обиды на глазах его выступили слёзы. Сёмка впервые видел плачущим этого злого гения улицы Малый спуск и даже испугался. Мягкое девичье сердце Лены не выдержало.
— Петя, оставь его! Я прощаю…
— Нет, — непреклонно возразил Спартак, продолжая попирать грудь неприятеля. — Пусть просит прощения.
— Прошу прощения, — едва слышно и пряча глаза, сказал Ледька.
— Пожалуйста! Я на вас не сержусь, — с вежливой улыбкой отозвалась девочка.
Ледька встал, отряхнулся. Отойдя немного, он погрозил кулаком и крикнул:
— Попадётесь мне в одиночку — голову сверну!
Но угроза побеждённого никого не испугала. Девочка всплеснула руками:
— Ой, какие вы все страшные! В крови, в пыли. Дайте я вас отряхну. Вам надо умыться. Если Даша узнает, тебе, Петя, будет…
Она хотела стряхнуть пыль с синих брюк брата, но Спартак небрежно отмахнулся.
— Всё это пустяки. Лучше я тебе представлю моих друзей. Только я сам ещё не знаю, как их зовут.
— Витька… Сёмка, — в один голос назвались друзья.
— Надо говорить: Витя, Сёма, — рассудительно сказала девочка. — Я Лена Соколова. — Она протянула руку сначала Витьке, потом Сёмке.
Затем наступила тягостная пауза. У Витьки было такое чувство, словно его выставили голым на обозрение публики. Он спрятал за спину красные большие руки и стал смотреть в небо. Сёмка пристально изучал грязный большой палец левой ноги. Обоим хотелось сказать что-нибудь умное, интересное. Лена чувствовала их смущение, и оно доставляло ей непонятное удовольствие.