– Ну что, пошли?
– Пойдем, – кивнул Рино и, достав пистолет, направился к выходу.
Гук последовал за ним, мастерски пряча дробовик в рукаве куртки, а Халия шла последней со своим скрипичным футляром.
В подземный гараж они проникли безо всяких проблем. Работы здесь не велись давно, и посторонних глаз не было.
– Вот что, Лефлер, давай мы здесь и расстанемся, – предложила Халия. И, повернувшись к Гуку, добавила: – Отдай ему ключи, должен же он объяснить, как добрался в Гринстоуна.
– Держи, коп. Тебе – от нас, – сказал Гук и протянул Рино серебристые ключики. – Карл-Маркс-штрассе, двадцать восемь, бокс девятнадцать.
– Спасибо. А что это?
– Автомобиль, чудак, – улыбнулась Халия, и Рино отметил, что улыбка ей шла все же больше, чем мерный пулемет.
Затем она приблизилась к Рино, заглянула ему в глаза и сказала:
– Быть может, когда-нибудь потом, Лефлер... Потом...
– Когда мы победим, – вырвалось у Рино.
– Да, когда мы победим, – согласилась Халия, резко повернулась и пошла прочь, красиво переставляя свои безупречные ноги.
За ней пошел Гук. Они поднялись по ступенькам и исчезли за дверью.
А Лефлер все стоял возле куч строительного мусора, не в силач покинуть это странное место.
Наконец он собрался с силами и направился в другую сторону; неторопливо поднялся по запыленным ступеням и вышел на противоположную сторону улицы.
Здесь было спокойно, и никаких подозрительных субъектов Лефлер не заметил. Впрочем, если бы к нему подошли агенты ЕСО, он стал бы стрелять – теперь Рино в этом не сомневался. Он уже определился, кто его враг, а большего ему не требовалось.
Свернув в один из проходных дворов, Лефлер подбросил в руке серебряные ключики и ускорил шаг, не обращая внимания на ноющие мышцы и легкое пощелкивание суставов. Карл-Маркс-штрассе находилась совсем близко, и Рино даже помнил, что дом двадцать восемь – это дилинговый центр по продаже мороженой свинины. Здание было очень большим, и в его подвальной части находились гаражи.
На перекрестке улиц произошла авария. Двое водителей осыпали друг друга упреками, а полицейский отвлеченно составлял протокол. Его напарник глазел на черноволосую девушку, ожидавшую кого-то возле памятника Лео Пиночету, и нервно сплевывал себе под ноги. Зеваки скапливались на тротуаре, а он беззлобно поругивал их, призывая сохранять спокойствие.
Все было, как обычно, и Рино много раз видел подобные сцены, однако сейчас ему казалось, что полицейский исподтишка за ним наблюдает.
«Стоп, – сказал себе Рино, – это нервы».
Вот уже Карл-Маркс-штрассе и дом двадцать восемь. На небольшой парковочной площадки возле парадного подъезда грелись на солнце два длинных лимузина. И это было нормально – торговцы свининой могли позволить себе такую роскошь.