Сегодня моя очередь готовить воскресный обед, и я отправляю Саймона за вином, а сама приступаю к нарезке овощей. Кейти тянется за кусочком сырой морковки, и я шлепаю ее по кончикам пальцев.
— Со стола уберешь?
— Сегодня очередь Джастина.
— Ох, вы у меня два сапога пара. Можете вдвоем со стола убрать.
Я зову Джастина, и он кричит из своей спальни что-то неразборчивое.
— Помоги накрыть на стол! — надсаживаюсь я.
Наконец он спускается на первый этаж — в пижамных штанах и с голым торсом.
— Уже полдень, Джастин. Ты что, проспал все утро?
— Отстань, мам. Я всю неделю работал.
Я не могу на него сердиться. Мелисса просит его работать в кафе сверхурочно, но ему, похоже, это нравится. Вот как на людей влияет ответственность. Хотя, я подозреваю, повышение зарплаты сыграло в этом не последнюю роль.
Мою столовую и комнатой-то назвать нельзя — так, часть гостиной, отделенная арочным сводом. Большинство наших соседей снесли стену между кухней и гостиной или соорудили пристройку, как Мелисса с Нейлом, но нам по-прежнему приходится носить тарелки из кухни через гостиную в столовую, и на ковре остались четкие отметины этих постоянных перемещений. На самом деле накрывать на стол имеет смысл только на время воскресного обеда раз в месяц, в остальные дни мы даже со стола не убираем.
— Осторожнее с этими документами, — говорю я Джастину: зайдя в столовую с ножами и вилками, я замечаю, как он перекладывает стопку бумаг на подоконник.
Хотя на обеденном столе царит хаос, я стараюсь раскладывать бумаги по отдельным стопкам: счета Мелиссы по двум кафе и бухгалтерские документы из «Холлоу и Рид» с бесконечными чеками Грехема за обеды и такси.
— Нужно еще принести стул из комнаты Саймона, — напоминаю я.
Джастин резко поворачивается ко мне:
— Теперь это «комната Саймона»?
До переезда сюда Саймона мы говорили о том, чтобы отдать чердак Джастину. Он поставил бы там игровую приставку и диван, мог бы приглашать друзей, чтобы они не ютились у него в спальне. Ему нужно было свое пространство.
— Ну, с чердака. Ты знаешь, что я имею в виду.
Я не собиралась отдавать чердак Саймону. Джастин ничего не сказал, когда я сообщила детям о своих отношениях с Саймоном, и я наивно полагала, что молчание — знак согласия. И только когда Саймон переехал к нам, начались ссоры. Он привез мало мебели, но вся она была очень дорогой, и я постеснялась сказать ему, что у нас не хватает места. Мы поставили его мебель на чердак, решив позже подумать над тем, что с ней делать. И мне показалось, что стоит предоставить Саймону отдельную комнату, — так они с Джастином не будут вынуждены проводить много времени вместе и я с детьми иногда смогу смотреть телевизор.