— Да проконсультируйте вы его и пустите к черту, то есть… с богом, — сказал в заключение замдекана.
— Уже консультировала, много раз.
— Еще проконсультируйте… Вода камень точит.
— Насчет камня, Аким Акимыч, я с вами согласна, но теоретическая механика, извините, не вода… будущему инженеру, а ведь мы с вами, кажется, готовим инженеров, без нее нельзя…
— Оставьте вы ваш ядовитый тон, — махнул рукой Аким Акимыч. — Одним дурнем больше, одним меньше, какая разница! Речь идет о тройке. А от тройки до двойки далеко ли? На производстве выучится, если дойдет до диплома.
— Приятно слышать такие речи от замдекана.
— А вы посидели бы на моем месте. Не то бы еще сказали.
— А вы на моем?
— Я экзамены тоже принимаю. Бывает: «три» пишу — «два» в уме…
— Ну хорошо, — вздохнула Роза Львовна. — Сдаюсь. Но учтите, в последний раз…
И она вышла из деканата с высоко поднятой головой, гордая тем, что донесет этот крест до конца…
«Крест» явился ей в лице Тимофея ровно в восемнадцать тридцать. Он поставил свой туго набитый портфель на столик возле дверей, вежливо поздоровался и положил перед ней экзаменационный листок с зачеткой.
— Может быть, у вас есть вопросы ко мне до экзамена? жалобно спросила Роза Львовна.
Нет, вопросов у него не было.
— Ну хорошо, берите билет.
Он взял, не выбирая, верхний и, даже не посмотрев на него, пошел и сел в последний ряд.
Аудитория была совсем небольшая, их было только двое, и все-таки Роза Львовна запротестовала.
— Нет-нет, Иванов, садитесь поближе.
Он сел напротив нее во втором ряду, раскрыл чистую тетрадь и углубился в изучение билета.
«Странный он какой-то сегодня, — подумала Роза Львовна. А может, все-таки подготовился и ответит что-нибудь?»
Она раскрыла журнал с только что опубликованной статьей по теории множеств и углубилась в чтение. Время от времени она поднимала глаза и подозрительно посматривала на Тимофея. Он сидел неподвижно, прикрыв ладонью глаза. Потом начал что-то писать, потом опять задумался. Роза Львовна прикинула, что он будет готовиться не меньше часа. Она за это время успеет прочитать статью, а может, и сделает выписки. Однако, к ее величайшему изумлению, через десять минут он поднялся и сказал, что готов отвечать. В тетради у него несколько страниц были исписаны мелким бисерным почерком.
«Когда он успел, — подумала Роза Львовна. — Наверно, списывал… Но как и когда?»
На всякий случай она бегло просмотрела его записи. Это были ответы на вопросы билета.
— Ну хорошо, я слушаю, — сказала она.
Он начал отвечать, поглядывая в свои записи. Первый вопрос, второй, третий… Он отвечал настолько прилично, что Роза Львовна не сочла возможным задавать дополнительные вопросы. Раз, правда, он сбился, но она не стала углубляться в его ошибку. У нее все время было ощущение, что они бредут по высоко натянутому канату, и если он сорвется, то, пожалуй, и она не сможет удержаться на высоте. Однако он благополучно дошел до конца третьего вопроса, отложил записи и билет и вопросительно взглянул на нее.