– Честно говоря, хотела поговорить с Кириллом, – призналась я. – Не знаете, куда он подевался?
– С Кириллом? – удивился Котов. – А, я и забыл. Мы тут не используем настоящие имена.
Никита с доброжелательным интересом смотрел на меня, а я пыталась угадать, что прячется под этой красивой оболочкой. Между прочим, у юного Котова непростой псевдоним. Уильям Вордсворт – не просто поэт, а глава Озерной школы. То есть именно тот человек, что заварил всю эту кашу. Может быть, это он завел такие порядки? Все эти ненастоящие имена, атмосфера избранности, ночные опасные приключения…
А может быть, этот молодой человек приятной внешности – маньяк, а? Что я о нем знаю? Только то, что известно мне со слов Котова-старшего. Вы верите в то, что родители знают своих взрослых детей? Что в курсе того, чем чада занимаются? Вот то-то и оно…
Может быть, именно Никита – убийца. И сила, которая держит его в Венеции, – это возможность убивать безнаказанно. У нас в Тарасове такого себе позволить нельзя, а в этом туристическом Вавилоне – можно. Под покровом ночи, в атмосфере тайны…
Я потерла виски. Нет, Охотникова, ты явно перегнула палку! Нельзя же так увлекаться. Ты только посмотри на эти ясные глаза, на румяные щеки. Этот холеный юноша – маньяк? Просто избалованный мальчик, запутавшийся в паутине, которую сплел кто-то более умный…
– О чем вы думаете, Женя? – Глаза юноши прямо-таки впились в меня. Казалось, он бы дорого дал, чтобы прочесть мои мысли. Но коварство – не мой конек. Я привыкла действовать и говорить напрямик.
– Думаю о том, какая сила держит вас в Венеции, Никита.
Молодой человек развел руками:
– Все просто. Дома мне скучно. Родной город я ненавижу, но это строго между нами.
– Неужели? А как же «дым отечества»?
– Что, простите? – нахмурил брови Котов.
– Ну как же! Вы в школе разве не учили? «И дым отечества нам сладок и приятен…» Александр Сергеевич Пушкин.
Юноша откинулся на спинку кресла и усмехнулся:
– А, слышал, конечно. Только это смотря что горит…
Я бросила быстрый взгляд на юного Котова. Неужели он умней, чем кажется?
– Я всегда успею вернуться домой и зажить так, как хочет мой папаша, – продолжал наследник «Тарасовнефти».
– Вот тут вы ошибаетесь, Никита. Терпение вашего отца не бесконечно. Конечно, он вас любит, но все же… У меня создалось впечатление, что мой визит сюда – это ваш последний шанс.
– Вы так думаете? – озабоченно наморщил лоб Котов.
– Вам следует определиться, – мягко проговорила я. – Либо вы действительно поэт и ради этого готовы жить в бедности и добиваться признания. Либо это просто игра! А в вашем возрасте играть уже поздновато.