Перед утром отряд снялся с места и пошел навстречу врагу. Манифест о войне на Кавказе еще не получили, и Орбелиани точных турецких сил не предполагал. Казачьи разъезды, преодолевая пологие холмы и овраги, двигались впереди, грузинские дозоры шли слева и справа. Семитысячный отряд, при 28 орудиях, растянувшись, двигался по долине. Редкие облака высоко проходили над долиной, изредка из теснин набегал холодный ветерок. Легкая пыль курилась по дорогам. Казачьи разъезды, перейдя неглубокий овраг и поднявшись на очередной холм, увидели перед собой селение Баядур. Местность перед ними внезапно ожила. Поднялась пыль, послышался гул и звон, ржание коней. Темные фигуры всадников замелькали на дорогах, и спустя пятнадцать минут огромная, темная движущаяся масса турецкой армии заполнила долину. Звуки рожков, бой барабанов, мерный шаг спокойно и размеренно шедших, словно на учении, турецких батальонов заглушил все.
В блеске и сверкании оружия, в тяжелом движении 30-тысячная армия Абды-паши подходила к Баядуру. Это было 3 ноября. Орбелиани, не ожидавший такой встречи, был в растерянности. С нескрываемой тревогой смотрел он на подходившие войска.
– От боя нам не уйти, – придя в себя, объявил он окружающим его офицерам.
– Это точно, – подтвердили те, – нельзя медлить. – И тут же по отряду разнеслось:
– Приготовиться к встречному бою!
Русский отряд стал быстро разворачиваться. Батальоны по команде занимали определенные позиции. Егеря заняли близлежащие высоты, а за ними с ружьями наперевес стала пехота. Половина орудий была установлена в центре, а остальные расположили по флангам. На одном из них расположился Владикавказский казачий полк.
Раздался орудийный выстрел, за ним второй, через минуту около генерала Орбелиани, просвистев, упали три ядра. А он сидел в одной и той же позе, не обращая внимания на огонь, ни слова не говоря, не отдавая приказаний.
– Что с ним? Пора действовать. Турки заканчивают свой маневр, – крикнул казачий полковник. – Бой в поле – единственное, что должны сделать мы.
Генерал вдруг встал и не спеша пошел по-над линией своих войск. Он, несомненно, был храбр и личной храбростью решил повести за собой кавказских солдат.
– Ваше превосходительство, турки открыли огонь, сейчас они пойдут в наступление.
Прикажите начать атаку! – снова, уже громче, сказал тот же полковник.
Орбелиани обвел всех глазами и махнул рукой. Что подразумевал он этим жестом, неизвестно, но все поняли это как знак разрешения атаки.
– Батареи, по наступающему врагу огонь! – закричал он, и уже давно ждавшие этого артиллеристы дали орудийный залп из четырнадцати пушек.