Как только позволили обстоятельства, Астахов выпустил свою сотню и подоспел в то время, когда в нем нуждался Левис.
– Я здесь, полковник! – ответил он, придерживая коня.
– Рубите вправо, за деревню! – отдал команду Левис.
– Слушаюсь, полковник! – И аргамак помчал его к своей сотне.
Астахов догнал сотню на переправе, и она, не останавливаясь, охватила турок с тыла. Замолотили шашки в разладе выстрелов турецкой пехоты, и она припала к копытам Владикавказского полка. Поредела пыль, взвитая атакой, поредела и турецкая пехота. Не менее двух таборов легли на этом месте под страшной сечей казаков, и тем выразился первый приступ Кавказской бригады к погрому турок 22 августа.
Но в этом славном его начале два сотенных командира оказались в числе немногих раненых. Есаул Скориков был пулей ранен в грудь, а Астахов остался без руки. В голове своей сотни он врубился в свалку, и в тесной рукопашной схватке схватился рукою за штык турецкого пехотинца. Ружье дало выстрел и раздробило ему кисть правой руки, но он левой рукой достал из кобуры, висевшей у седла, пистолет и убил стрелявшего в него турка. А самого его вывезли из сечи[18].
В то время, как терцы бросились в атаку, а кубанцы подошли к ручью, Кавказская бригада только и могла видеть, что в первое мгновение терского урагана вправо от нее были турки, а перед нею прямо на юг простиралось холмистое поле. Что делается за этими холмами и кто скрывается за ними, должен был выяснить Кубанский полк, выстроясь уступом за левым крылом Владикавказского полка. Но пока они пропускали вперед себя артиллерийскую батарею, на гребне пологого холма показались всадники Собственного Его Величества Конвоя, впереди которых скакал терский казак – хорунжий Григорий Кульбака. Ясно было, что они после боя выравниваются со своими братьями Владикавказского полка. Они подоспели в то самое время, когда Владикавказский полк разделил турецкие отряды. И их на помощь с левого фланга послал генерал Скобелев. Гвардейский эскадрон стал рядом с Владикавказским полком, и они вместе понеслись на турок. И еще пуще дрогнула земля перед врагом. Батарея и Кубанский полк, ожидая своей очереди, следовали рысью. Скоро должна была наступить она и для них, так как гонец за гонцом скакали от князя Имеретинского и от генерала Скобелева с приказанием: «Преследовать до – нельзя». Но вот выбились из сил и казаки, и терские кони, измученные трехверстовой сечей на полном ходу. Тогда-то и пригодилась батарея, которая была вызвана на позицию, а Кубанский полк сменил владикавказцев и Терский эскадрон Собственного Его Величества Конвоя. Этот последний через несколько времени был отозван в Ловеч, а владикавказцам дана передышка. Кубанцы заняли места их обоих, и наступила менее блесткая, но более трудная половина работы.